Диалог и монолог в литературно-художественном произведении. Диалог в произведении В. Ф. Одоевского «Сказки дедушки Иринея Диалог на обратную связь отрывок из произведения
Непрерывный диалог не должен быть слишком длинным, иначе это замедляет динамику произведения. Разговор героев подразумевает реальное течение времени, тогда как в целом сюжет развивается намного быстрее. Если продолжительный диалог все же необходим, то его следует разбавлять - например, описанием действий, эмоций героя и т.п.
Не засоряйте диалог фразами, не несущими полезной информации.
Девушки попрощались:
- До свидания!
- Всего хорошего!
- Очень рада была вас видеть!
- Приходите к нам в гости!
- Непременно придем. В прошлый раз нам очень у вас понравилось.
- Ну, право же, не стоит. Ну что ж, прощайте!
Можно было бы ограничиться одной фразой: «Девушки попрощались».
Аналогичная проблема - повторы одной и той же мысли:
Неужели так и сказала: уходи?
- Да, именно так.
- Я не могу поверить.
- Клянусь! Я тебе передал все слово в слово. Так и сказала: уходи.
- Я не верю. Ты, верно, что-то перепутал.
Исключения из этого правила, разумеется, могут быть, но все же следует помнить, что пустой диалог - это скучно, а скучное читатель пропускает.
Неестественность
Диалог должен звучать естественно. Не стоит употреблять в разговоре сложносочиненные предложения на пять строк или выражения, которые не используются в живой речи.
Тебе нужно регулярно поливать ростки, потому что иначе им неоткуда будет взять влагу, столь необходимую для их питания и полноценного развития.
Так не говорят. Предложение лучше перефразировать:
Не забывай поливать ростки, а то они засохнут.
Исключение из этого правила: герой нарочно пытается говорить по-книжному, и видно, что это не стилистическая ошибка, а авторская задумка.
Устаревшие выражения
Тысяча чертей! - воскликнул офис-менеджер, выключая компьютер. - Ах, будь я проклят, если я не отомщу этим канальям!
Чтобы проверить диалог на естественность звучания, читайте его вслух. Лишние слова будут резать ухо.
Несоответствие диалога ситуации или характеру героев
В романах новичков сплошь и рядом встречаются сцены, в которых злодеи в пылу битвы беседуют с героями о Добре и Зле - длинными предложениями с деепричастными оборотами.
Если вы думаете, что это нормально, попробуйте в течение пяти минут колотить подушку и одновременно пересказывать сказку о Колобке.
Получилось нечто связное? Снимаю шляпу.
Бегун сразу после марафона не может давать пространные интервью, пожарник в пылающем здании не станет просить: «Будьте любезны, Василий Иванович, подайте мне брандспойт!»
Перебор с атрибуцией
Иван взглянул в лицо Маше.
- Какая ты все-таки молодец, - сказал он.
- Если бы не ты, у меня бы ничего не получилось, - отозвалась она.
- Да брось, не стоит, - проговорил Иван.
Убираем «сказал он», «отозвалась она», «проговорил Иван» - и смысл не теряется. Читателю абсолютно понятно, кто что произнес.
Лишние наречия и прочие уточнения
Это нечестно! - всхлипнула девочка плаксиво.
В данном случае наречие дублирует смысл глагола. Слова «всхлипнула» вполне достаточно.
Еще хуже смотрятся штампы.
Сейчас я с тобой расправлюсь! - зловеще ухмыльнулся Император.
- Умоляю, отпустите меня! - душераздирающе закричала девушка, заламывая руки .
Однотипная атрибуция
- Не забудь купить сушек, - сказала бабушка, отсчитав ей деньги.
- А мне конфет! - сказал папа из-за двери.
Не стоит раз за разом повторять одинаковые атрибутивные глаголы, иначе внимание читателя зафиксируется именно на этих словах. Если вам сложно подобрать атрибутивный глагол, вставьте фразу, которая будет описывать действие героя, а потом - его реплику.
Я пошла в магазин, - сказала Маша.
Бабушка отсчитала ей деньги.
- Не забудь купить сушек.
- А мне конфет! - послышался папин голос из-за двери.
Говорящие глаголы и ярлыки
По возможности старайтесь не снабжать реплики героев излишне говорящими атрибутивными глаголами. Эмоции должны передаваться самой сутью сцены, а не приклеенными ярлыками.
Пример таких «накачанных стероидами» атрибутивных глаголов приводит Стивен Кинг в пособии «Как писать книги»:
Брось пушку, Аттерсон! - проскрежетал Джекил.
Целуй меня, целуй! - задохнулась Шайна.
Ты меня дразнишь! - отдернулся Билл.
Не следует также постоянно напоминать читателю: вот этот персонаж - негодяй, а вот этот - прекрасный принц. Когда негодяи «злорадно скалятся», а принцы «презрительно поднимают брови» - это верный признак того, что автор писал, «надменно игнорируя здравый смысл». Характеризовать героя должны его слова и поступки.
Длинный диалог из коротких предложений
Ты куда?
- В деревню.
- А что там?
- Ничего.
- А зачем?
- Надоело.
- Почему?
- Ты не поймешь.
Подобный диалог выключает образное мышление. Читатель начинает видеть не мысленную картинку, а буквы. Если односложное перекидывание словами абсолютно необходимо по сюжету, то его надо разбавлять описаниями.
Акцент и искажение речи
С передачей акцента и искажениями речи надо быть очень аккуратным. Если у читателя может хоть на миг возникнуть затруднение в прочтении фраз типа «’eволюция - это п’ек’асно», то лучше просто упомянуть, что герой картавит.
Употребление имени в диалоге
Здравствуй, Маша!
- Здравствуй, Петя! Как я рада тебя видеть!
Что неправильно? Во время разговора мы редко называем людей по имени, особенно если рядом никого нет. Поэтому данный диалог звучит фальшиво.
Пересказ чужих слов
Я встретил Машу. Она сказала: «Петя, почему ты не заходишь ко мне в гости?» - «Потому что мне некогда», - ответил я.
Старайтесь избегать прямой речи в прямой речи или передавайте чужие слова так, как они звучат в обыденном разговоре.
Сегодня Машу встретил. Она спросила, куда я пропал, а я соврал, что у меня нет времени.
Пересказ того, что герои и так знают
Ты же знаешь, пару лет назад орки напали на наши северные границы и сожгли пять городов. И тогда король Сигизмунд Пятнадцатый выделил триста тысяч воинов на боевых драконах…
- Да, эта битва недаром вошла в летописи. Помнишь, как они захватили Волшебный Камень Всезнания?
- Конечно, помню.
Некорректное использование иностранных выражений
Иностранцы в романах новичков нередко говорят на своем родном языке с дикими ошибками. Если вы не уверены, как правильно пишется фраза, проконсультируйтесь у профессионального переводчика или у носителя языка.
Перебор со сленгом и матом
Если ваш герой «ботает» исключительно «по фене», читатель может его «не догнать».
Мат в литературе допустим только в малых дозах и только к месту. Исключения - «авангардные» романы, выходящие тиражом в 500 экземпляров.
Помним, что никто нас не осудит за отсутствие ненормативной лексики, а вот растерять читателей из-за обилия мата вполне возможно.
Какими свойствами должен обладать хорошо прописанный диалог?
1. Он должен быть абсолютно необходим, то есть без него невозможно развитие сюжета или раскрытие личности того или иного героя. Пример - разговор Чичикова и Ноздрева (Н. Гоголь. «Мертвые души»).
2. Каждый из героев должен разговаривать на своем собственном языке. Его надо наделить любимыми словечками, заранее продумать, как он будет строить фразы, каков у него лексический запас, какой уровень грамотности и т.п. Этот прием позволит не только проговорить нужную по сюжету информацию, но и создать достоверный образ.
Нимфа, туды ее в качель, разве товар дает? - смутно молвил гробовой мастер. - Разве ж она может покупателя удовлетворить? Гроб - он одного лесу сколько требует…
- Чего? - спросил Ипполит Матвеевич.Да вот «Нимфа»… Их три семейства с одной торговлишки живут. Уже у них и матерьял не тот, и отделка похуже, и кисть жидкая, туды ее в качель. А я - фирма старая. Основан в тысяча девятьсот седьмом году. У меня гроб - огурчик, отборный, любительский…
И. Ильф и Е. Петров. «Двенадцать стульев»
При этом следует помнить, что герои не могут вести себя со всеми одинаково и разговаривать в одной манере и с королевой, и с портовым грузчиком.
3. Герои не должны беседовать в вакууме. Создайте вокруг них живой мир - с запахами, звуками, обстановкой, погодой, освещением и т.п.
Вечер в конце июня. Со стола на террасе еще не убран самовар. Хозяйка чистит на варенье ягоды. Друг мужа, приехавший на дачу в гости на несколько дней, курит и смотрит на ее обнаженные до локтей холеные круглые руки. (Знаток и собиратель древних русских икон, изящный и сухой сложением человек с небольшими подстриженными усами, с живым взглядом, одетый как для тенниса.) Смотрит и говорит:
Кума, можно поцеловать руку? Не могу спокойно смотреть.
Руки в соку, - подставляет блестящий локоть.
Чуть коснувшись его губами, говорит с запинкой:
- Кума…
- Что, кум?
- Знаете, какая история: у одного человека сердце ушло из рук, и он сказал уму: прощай!
- Как это сердце ушло из рук?
- Это из Саади, кума. Был такой персидский поэт.И. Бунин. «Кума»
4. Пусть герои не только говорят, но и жестикулируют, передвигаются, гримасничают и т.п.
Ай-яй-яй! - воскликнул артист, - да неужели ж они думали, что это настоящие бумажки? Я не допускаю мысли, чтобы они это сделали сознательно.
Буфетчик как-то криво и тоскливо оглянулся, но ничего не сказал.
- Неужели мошенники? - тревожно спросил у гостя маг, - неужели среди москвичей есть мошенники?
В ответ буфетчик так горько улыбнулся, что отпали все сомнения: да, среди москвичей есть мошенники.М. Булгаков. «Мастер и Маргарита»
5. Следите за тем, чтобы речь героев соответствовала месту, времени, настроению и индивидуальным особенностям героев. Если человек проснулся с похмелья, он вряд ли сможет шутить с девушками; если зэку-лесорубу упала на ногу кувалда, он не воскликнет: «Ай, как больно!»
6. Длина предложений в диалогах должна соотноситься со скоростью развития событий. В кризисных ситуациях человек говорит кратко; дома у камина может позволить себе цветистые обороты и поэтические сравнения.
Из какого произведения диалог? Кто его участники?
1. – Нет, полно, не боюсь тебя! –
Твои угрозы презираю,
Твоё убийство проклинаю…
Умри ж и ты!
Умру любя…
2. – Кто ты?.. Одна, порой ночною, -
Зачем ты здесь?.. – Я шла к тебе,
Спаси меня; в моей судьбе
Одна надежда мне осталась…
Я долго счастьем наслаждалась,
Была беспечней день от дня…
И тень блаженства миновалась;
Я гибну. Выслушай меня.
3. – Скажи, мой друг: ты не жалеешь
О том, что бросил навсегда?
Что ж бросил я?
Ты разумеешь:
Людей отчизны, города.
О чем жалеть? Когда б ты знала,
Когда бы ты воображала
Неволю душных городов!
там люди, в кучах за оградой,
Не дышат утренней прохладой,
Ни вешним запахом лугов;
Любви стыдятся, мысли гонят,
Торгуют волею своей,
Главы пред идолами клонят
И просят денег да цепей.
4. «Кабы я была царица, -
Говорит одна девица, -
То на весь крещенский мир
Приготовила б я пир».
«Кабы я была царица», -
Говорит её сестрица, -
То на весь бы одна
Наткала я полотна».
«Кабы я была царица», -
Третья молвила сестрица, -
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».
5. – Ах, няня, няня, я тоскую,
Мне тошно, милая моя:
Я плакать, я рыдать готова!..
Дитя моё, ты нездорова;
Господь помилуй и спаси!
Чего ты хочешь, попроси…
Дай окроплю святой водою,
Ты вся горишь… - Я не больна:
Я.. знаешь, няня… влюблена.
6. – Так ты женат! не знал я ране!
Давно ли? – Около двух лет. –
На ком?
7. – Я женат, я женат уже четвертый год и не знаю, кто моя жена, и где она, и должен ли свидеться с нею когда-нибудь!
Что вы говорите? Как это странно! Продолжайте; я расскажу после… но продолжайте, сделайте милость.
8. – Откуда ты?
Из Прилучина; я дочь Василья-кузнеца, иду по грибы. А ты, барин? Тугиловский, что ли?
Так точно, я камердинер молодого барина.
9. – Кто же я таков, по твоему разумению?
Бог тебя знает; но кто бы ты ни был, ты шутишь опасную шутку.
А разве нет удачи удалому?.. Послужи мне верой и правдой, и я тебя пожалую в фельдмаршалы и в князья. Как ты думаешь?
Нет. Я придворный дворянин; я присягал государыне императрице: тебе служить не могу.
10. – Вы, верно, не здешние?
Точно так-с: я вчера только приехала из провинции.
Вы приехали с вашими родными?
Никак нет-с. Я приехала одна.
Одна! Но вы так еще молоды.
У меня нет ни отца, ни матери.
Вы здесь, конечно, по каким-нибудь делам?..
- …Я приехала просить милости, а не правосудия.
11. – Вы свободны…
Нет. Поздно – я обвенчана.
Что вы говорите! Нет, вы не жена его, вы были приневолены, вы никогда не могли согласиться…
Я согласилась, я дала клятву… Я не обманывала. Я ждала вас до последней минуты… Но теперь, говорю вам, теперь поздно.
12. – Позвольте мне сегодня пойти в гости.
Изволь; а куда?
В Тугилово, к Берестовым. Поварова жена у них именинница, и вчера приходили звать нас отобедать.
Вот! господа в ссоре, а слуги друг друга угощают.
13. – Давно или недавно, сам не знаю,
Но стой поры лишь только знаю цену
Мгновенной жизни, только с той поры
И понял я, что значит слово счастье.
Подите прочь – вы человек опасный!
Опасный! чем?
Я слушать вас боюсь.
Я замолчу; лишь не гоните прочь
того, кому ваш вид одна отрада.
Я не питаю дерзостных надежд,
Я ничего не требую, но видеть
Вас должен я, когда уже на жизнь
Я осужден.
Подите – здесь не место
Таким речам, таким безумствам…
Обращайте
внимание на детали. Теперь я хочу сказать о тех деталях, которые особенно
следует, как мне кажется, ценить сами по себе. Это детали, мелочи,
свидетельствующие о простых человеческих чувствах, о человечности. Они могут
быть и без людей – в пейзаже, в жизни животных, но чаще всего в отношениях между
людьми.
Древнерусские иконы очень «каноничны». Это
традиционное искусство. И тем ценнее в них все, что отступает от каноничности,
что дает выход человеческому отношению художника к изображаемому. В одной иконе
«Рождества Христова», где действие происходит в пещере для животных, изображена
маленькая овечка, которая лижет шейку другой овце – побольше. Может быть, это
дочь ласкается к матери? Эта деталь совсем не предусмотрена строгими
иконографическими нормами композиции «Рождества», поэтому она кажется особенно
трогательной. Среди очень «официального» – вдруг такая милая деталь…
В стенописях XVII века московской церкви в
Никитниках вдруг среди трафаретного пейзажа изображена молоденькая березка, да
такая «русская», трогательная, что сразу веришь, что художник умел ценить
русскую природу. Сохранились автобиографические произведения монахов Рильского
монастыря в Болгарии. Одна такая автобиография XIX века рассказывает жизнь
монаха, собиравшего пожертвования на монастырь. И он бывал в очень бедственных
положениях: иногда перед ним закрывались двери домов, его не пускали ночевать,
часто ему нечего было есть (из пожертвованных на монастырь денег себе он ничего
не брал) и т. д. И вот он восклицает в одном месте своих записок: «О, монастырь
мой, монастырь, как там тепло и сытно!» Заканчивается рассказ этого монаха
трафаретным проклятием тому, кто испортит книгу, исказит текст и прочее. Но
дальше он пишет: «Если я это пишу, то не подумайте обо мне плохо, что я злой и
дурной!» Правда, трогательно? Примите во внимание, что «проклятия» эти
неряшливому читателю и невнимательному переписчику были обычным трафаретом, так
заканчивались многие рукописи.
Принято было думать, что в Древней Руси
якобы плохо понимали красоту природы. Основывалось это мнение на том, что в
древнерусских произведениях редки подробные описания природы, нет пейзажей,
какие есть в новой литературе. Но вот что пишет митрополит Даниил в XVI веке:
«И аща хошеши прохладитися (то есть отдохнуть от работы. – Д. Л.) – изыди на
преддверие храмина твоея (твоего дома. – Д. Л.), и виждь небо, солнце, луну,
звезды, облака, ови высоци, ови же нижайше, и в сих прохлажайся».
Я не привожу примеры из произведений
общеизвестных, признанных за высокохудожественные. Сколько этих трогательных
человеческих эпизодов в «Войне и мире», особенно во всем том, что связано с
семьей Ростовых, или в «Капитанской дочке» Пушкина и в любом художественном
произведении. Не за них ли мы любим Диккенса, «Записки охотника» Тургенева,
чудесную «Траву-мураву» Федора Абрамова или «Мастера и Маргариту» Булгакова.
Человечность всегда была одним из важнейших явлений литературы – большой и
маленькой. Стоит искать эти проявления простых человеческих чувств и забот. Они
драгоценны. А особенно драгоценны они, когда их находишь в переписке, в
воспоминаниях, в документах. Есть, например, ряд документов, свидетельствующих
о том, как простые крестьяне уклонялись под разными предлогами от участия в
строительстве острога в Пустозерске, где узником должен был быть Аввакум. И это
решительно все, единодушно! Их увертки – почти детские, показывают в них
простых и добрых людей.
Диалогическая речь является частью повседневной жизни людей, как в быту, так и на телевидении, радио, в Интернете.
Как часть словесно - художественного текста она доминирует в драме, присутствует и в эпических произведениях.
Лингвистическим материалом для данной работы является произведение русского писателя первой половины 19 века В. Ф. Одоевского малоизвестные «Сказки дедушки Иринея». Почти все сказки из этого цикла состоят только из диалога. Поэтому произведение писателя является идеальным эпическим материалом для исследования диалогической речи.
Актуальность:
Диалогическая речь, являющаяся основной формой разговорной функционально – стилистической разновидности общенародного языка, представляет собой яркое проявления коммуникативной функции языка, так как именно в диалогической речи сообщение оформляется в непрерывное взаимное общение людей.
Выявление основных закономерностей использования диалогической речи в творчестве В. Ф. Одоевского, выделение различных типов диалога и уяснить разные функции и возможности диалога в этом произведении.
В сказках В. Ф. Одоевского диалог можно распределить по таким видам: диалог- объяснение, диалог- выяснение, диалог- спор, диалог-ссора, диалог-поединок, диалог-монолог, диалог полного взаимного понимания.
Диалог-объяснение является самым распространенным видом дилогического общения в «Сказках дедушки Иринея». Диалог- объяснение особенно доминирует в сказках «Отрывки из журнала Маши» и «Городок в табакерке». Это разговоры маленьких героев со своими родителями:
Что за городок? – спросил Миша.
Это городок Динь-динь, - ответил папенька и тронул пружинку.
Папенька! Папенька, нельзя ли войти в этот городок? Как бы мне хотелось!
Мудрено, мой друг. Этот городок тебе не по росту.
Ничего, папенька, я такой маленький. Только пустите меня туда, мне так бы хотелось узнать, что там делается
Право, мой друг, там и без тебя тесно.
Да кто же живет?
Кто там живет? Там живут колокольчики.
Так же из этой сказки «Городок в табакерке» к этому виду диалога относятся разговоры Миши с мальчиком – колокольчиком, дядькой – молоточком, с надзирателем и с пружинкой. В сказке «Отрывки из журнала Маши» диалог между главной героиней Мащи и её папы (разговор по поводу географической карты, истории ит. д.) Маши и её мамы (о введении журнала, хозяйства и т. д.) бессомненно тоже относятся к этому типу диалога.
Такой тип диалога имеет познавательный характер с воспитательной целью.
К диалогу-выяснения можно отнести разговор Маши с мамой во время покупки материала для платья:
Можно мне купить это? – спросила я у маменьки.
Теши сама, - ответила она, - Почем аршин? – продолжала маменька, обращаясь к купцу.
Десять рублей аршин, ()
Тебе надобно четыре аршина, - заметила маменька, - это составит сорок рублей, то ест больше того, что ты назначала на два платья.
Да почему, маменька я обязана издержать на мое платье только тридцать рублей?
Обязана потому, что надобно держать слово, которое мы даем себе. Скажи мне, что будет в том пользы, если мы, после долгого размышления, решимся на что-нибудь потом ни с того ни с сего вдруг переменим свои мысли?
Эти две сказки, можно сказать, проникнуты такими типами диалога. Родитель учит своего ребенка, как вести хозяйство, правилу поведения, знакомит с разными новыми явлениями познавательного характера и т. д. это спокойная, достаточно мирная беседа, которая, скорее всего, не перетечет в диалог – конфликт.
Диалог-допрос. Этот тип диалога достаточно прост для анализа, так как в бытовой речи он встречается достаточно часто. В «Сказках дедушки Иринея» мало подобных примеров. Вот наиболее характерный пример: диалог между сторожем и главным героем Ваней в сказке «Шарманщик».
Диалог-поединок. Такой тип диалога является интересным объектом для исследования, так как именно здесь лингвистические проблемы более высоко переплетаются с психологическими. В сказке «отрывки из журнала Маши» представлен диалог-поединок, в котором показано соперничество между маленькими девочками, исходя из их взаимоотношений, противоположных интересов, разного социального положения. Собеседницы стараются подавить, «уничтожить» друг друга:
«Ах, как от вас пахнет кухней!» - «Я удивляюсь этому, - очень просто отвечала Таня, - потому что платье, в котором я хожу на кухню, я оставила дома, а это у меня другое». – «Так, вы ходите на кухню?» - закричали все с хохотом. «Да, - отвечала Таня, - а вы разве не ходите? Мой папенька говорит, что всякой девочке необходимо нужно приучиться к хозяйству». – «Да ведь мы и вы – совсем другое, - сказала одна из барышень». «Какая же между нами разница?» - спросила Таня. «О, пребольшая, - ответила гордая барышня, - у вас отец учитель, а у меня – генерал; вот, посмотрите: в больших эполетах, со звездою, ваш отец нанимается, а мой нанимает; понимаете ли вы это?».
Диалог-исповедь. Можно назвать монологом, насыщенным вставными новеллами, сочетавшимися короткими репликами интереса, понимания и сочувствия. Исповедь может произноситься с целью произвести впечатление, повлиять на собеседника или же без всяких целей, просто из душевной потребности высказаться. В качестве примера можно привести разговор Насти со священником в сказке «Сиротинка».
Диалог-ссора. Подобный тип диалога не так часто встречается в сказках Одоевского, так как он свойственен бытовым ситуациям, которым отводится весьма незначительное внимание в этом произведении. Одним из таких диалогов является диалог между четырьмя глухими в сказке «О четырех глухих». Но здесь ситуация совсем иная: диалог-ссора носит комический характер, так как герои вчетвером совершенно глухие, поэтому понимают друг друга кто как хочет и естественно из-за этого между ними возникает ссора.
Диалог полного взаимного понимания. Такие диалоги довольно часто встречаются в «Сказках». Это связано с воспитательным аспектом содержания произведения. Так, в сказках «Отрывки из журнала Маши», «Городок из табакерки», «Мороз Иванович», «Серебряный рубль» герои общаются с полным уважением друг к другу, и отсюда возникает диалог полного взаимного понимания.
Итак, диалогическая речь занимает значительное место в тексте этого произведения, так как носит познавательно-воспитательный характер.
С помощью диалогического общения удачно созданы словесные образы, так как диалог играет огромную роль в характеристики персонажей. Так, речь извозчика, толстого господина (Бедный Гнедко) или Ленивицы (Мороз Иванович) характеризует их как людей невоспитанных, неграмотных. Речь Маши и Миши и их родителей, речь Сиротинки, а так же и речь самого автора проявляет их высокую культуру, образованность и интеллигентность.
В. Ф. Одоевский в своих сказках создал «замечательные стилистические эксперименты», свидетельствующие, что художественная проза 19 века является величайшим неведомым достижением русской литературной классики.
Для лингвистов диалог в художественной литературе представляет ценность прежде всего как прекрасный материал для исследования. Языковедами изучается сущность художественного диалога, принципы и закономерности его организации, структура реплик, их смысловая связь в диалогическом единстве и целостном тексте. На основе этих исследований выделяют четыре отличительных признака художественного диалога:
1) художественный диалог должен иметь определенную протяженность, вовсе не обязательную для диалога в жизни;
2) он заранее обдумывается его создателем, чего нет в спонтанной естественной речи;
3) художественный диалог развивает действие, все его элементы тесно связаны и взаимосвязаны, что не обязательно для диалога в жизни;
4) диалог в художественном тексте подчинен правилам времени, ритма и темпа, вне которых не существует художественный текст.
Наиболее полно художественный диалог проявляется в драме, так как в этом жанре отсутствует речь повествователя (исключением являются авторские ремарки). Диалог в современной драме максимально приближен к устной разговорной речи. При анализе драматического диалога необходимо учитывать, что в драме диалог выполняет текстуально-конституирующую функцию. В.И. Лагутин отмечает, что “на диалог в драме всегда ложится двойная нагрузка: характеризовать персонажи, развивать действие, информировать о внешней обстановке, мотивах и причинах поведения действующих лиц. Автор создает единое и целое речевое произведение, но он создает его из разнородных как бы чужих высказываний” .
В драматических произведениях существует классификация диалогов:
1) по жанрам (комедийный, трагедийный, драматический);
2) по роли в сюжетном развитии художественного произведения (служебные, информационные, разъяснительные).
Р. Циммер выделил три типа драматического диалога:
1) дискуссивный;
2) экспрессивный;
3) ситуативный.
В дискуссивном типе диалога “в коммуникации доминирует функция сообщения, невербальные средства (мимика, жест) используются незначительно, индивидуализации речи персонажей нет, преобладает изысканный стиль, вся драма предстает как рупор идей автора”.
В диалоге экспрессивного типа речь эмоционально окрашена, характер поступков персонажей индивидуальный, роль внеречевого контекста возрастает, появляется большее по сравнению с предыдущим типом диалога количество авторских ремарок, которые влияют нa значение слов и реплик персонажей.
Для ситуативного типа диалога характерно преобладание разговорного языка, индивидуально окрашенной речи, которая выступает как “один из компонентов осуществления бытия персонажей” . В описании относительно не связанных между собой ситуационных картин социальные отношения персонажей играют главную роль.
