Философия ориген. Ориген: жизнь, взгляды и труды. Сотворенных миров множество

Биография

Родился в Александрии около 185 г. в греческой или эллинизованной египетской семье, принявшей христианство; получил хорошее образование от своего отца ритора Леонида, который во время гонения при Септимии Севере за доказательство христианства был казнен, а имущество его конфисковано.

17-летний Ориген, имея на своем попечении мать и 6 младших братьев, сделался учителем грамматики и риторики и был избран в наставники знаменитой катехетической школы в Александрии. Чтобы избежать соблазнов со стороны многочисленных слушательниц катехетической школы, Ориген будто бы подверг себя оскоплению. Сообщаемое в "Церковной истории" Евсевия Кесарийского, благоговейного почитателя Оригена, это известие вызывает, однако, сомнение, между прочим ввиду необычайной умственной плодовитости Оригена; достоверно только существование такой молвы еще при его жизни.

Обширная известность, доставленная Оригена преподаванием в катехетической школе и первыми его сочинениями, побуждала обращаться к нему за советом из отдаленных местностей и вызвала два его путешествия: в Рим (при папе Зефирине) и в Аравию.

Во время гонения на александрийскую церковь при имп. Каракалле 216 г. почитатели принудили Оригена удалиться в Палестину, где два преданные ему епископа, Александр Иерусалимский и Феоктист Кесарийский, дали ему почетное убежище; по их настоянию он, хотя и мирянин, изъяснял Священное Писание пред многолюдными собраниями верующих в храмах. За это он подвергся сильному порицанию александрийского епископа Димитрия, заставившего его вернуться в Александрию.

По приглашению Юлии Маммеи, матери императора Александра Севера, он посетил ее в Антиохии и дал ей начальное наставление в христианстве. В 228 г. он был вызван по церковным делам в Грецию и проездом через Палестину принял в Кесарии рукоположение в пресвитеры от епископов Александра и Феоктиста. Обиженный этим александрийский епископ на двух местных соборах осудил Оригена и объявил его недостойным звания учителя, исключенным из александрийской церкви и лишенным пресвитерского сана (231 г.).

Сообщив этот приговор через окружное послание прочим церквам, он получил согласие всех, кроме палестинских, финикийских, аравийских и ахайских. Акты египетских соборов, осудивших Оригена, не сохранились, по существующим же свидетельствам основаниями приговора, кроме прежней вины "проповедания мирянина в присутствии епископов" и сомнительного факта самоизувечения, служили принятие рукоположения от посторонних иерархов и некоторые неправославные мнения.

Ориген перенес свою ученую и преподавательскую деятельность в Кесарию Палестинскую, куда привлек множество учеников, ездил по церковным делам в Афины, затем в Бостру (в Аравии), где ему удалось обратить на истинный путь местного епископа Берилла, неверно учившего о лице Иисуса Христа. Дециево гонение застало Оригена в Тире, где, после тяжкого тюремного заключения, разрушившего его здоровье, он скончался в 254 г.

Жизнь Оригена была всецело поглощена религиозными и умственными интересами; за неутомимость в труде он был прозван адамантовым; материальная сторона жизни была им сведена к наименьшему: на свое личное содержание он употреблял 4 обола в день; мало спал и часто постился; с аскетизмом он соединял благотворительность, особенно заботясь о пострадавших во время гонений и об их семействах.

Сочинения Оригена

Сочинения Оригена, по свидетельству Епифания, состояли из 6 тыс. книг (в древнем значении этого слова); дошедшие до нас составляют 9 томов в издании Миня (Migne, PG, t. 9-17). Главная заслуга Оригена в истории христианского просвещения принадлежит, впрочем, его колоссальной подготовительной работе - т.н. гекзапле.

Это был сделанный им список всего Ветхого Завета, разделенный на шесть столбцов (откуда и название): в первом столбце помещался еврейский текст еврейскими буквами, во втором - тот же текст в греческой транскрипции, в третьем - перевод Акилы, в четвертом - Симмаха, в пятом - т.н. семидесяти толковников, в шестом - Феодотиона.

Для некоторых частей Библии Ориген собрал и другие переводы. Перевод 70 толковников был снабжен критическими заметками, обозначавшими различия еврейского текста. Полных копий с этого огромного труда не было сделано; собственноручный экземпляр Оригена хранился сначала в Тире, потом в Кесарии до 653 г., когда он был сожжен при взятии этого города арабами. Для грековосточных богословов гекзапла Оригена служила в течение четырех веков главным источником библейской эрудиции.

До нас дошла только ничтожная часть произведений Оригена. Травля Оригена после смерти, закончившаяся эдиктом Юстиниана и осуждением на 5-м, 6-м и 7-м Вселенских соборах, повела к тому, что сочинения его переписывались все менее и менее.

Почти половина того, что уцелело, сохранилась только в переводе на латинский язык. Оригенова критика текста Св. Писания, как и комментарии его почти на всю Библию - работа великого писателя. Он исходил с успехом и все другие стези богословия: апологетику и полемику, догматику и аскетику.

Экзегетические работы Оригена обнимают схолии - краткие пояснения к трудным местам или отдельным словам, гомилии - богослужебные беседы на отделы священные книг, и комментарии - систематические толкования целых книг Библии или их значительных частей, отличающиеся от гомилии также и большей глубиной содержания.

Замечательны комментарии Оригена на Пятикнижие, кн. Иисуса Навина (образцовые гомилии). Песнь Песней, книгу Иеремии (греч. 19 гомилии).

По словам Иеронима, Ориген, в других книгах всех победивший, в книге о Песни Песней превзошел самого себя. Из толкований на Новый Завет сохранились в подлиннике значительные части комментариев на Евангелия от Матфея и особенно Иоанна, в латинской обработке 39 гомилии на Евангелие от Луки, десять книг комментария на послание к Римлянам и др.

Из апологетических сочинений до нас дошло в полном виде "Против Цельса" в 8 кн. Систематическое богословие представлено трактатом "О началах". Трактат сохранился в латинском переводе Руфина, который, желая представить Оригена более ортодоксальным, чем он был, многое переиначивал. К числу назидательных сочинений относятся "О молитве" и "Увещание к мученичеству".

Учение Оригена

Источник истинного познания есть откровение Иисуса Христа, который как Слово Божие говорил и до своего личного явления - через Моисея и пророков, и после - через апостолов. Данное откровение содержится в Священном Писании и в предании церквей, получивших его преемственно от апостолов.

В апостольском и церковном вероучении некоторые пункты выражены с полнотой и ясностью, не допускающими никаких пререканий, а в других только утверждается, что нечто существует, без всякого объяснения, как и откуда; такие объяснения Слово Божие предоставляет умам способным и подготовленным к исследованию истинной мудрости.

Ориген отмечает 9 непререкаемых пунктов вероучения:

• Единый Бог, творец и устроитель всего существующего, Отец Иисуса Христа, один и тот же в добре и в правосудии, в Новом и в Ветхом Завете;
• Иисус Христос, единородный от Отца, рожденный прежде всякого творения, служивший Отцу при создании мира и в последние дни ставший человеком, не переставая быть Богом, воспринявший настоящее вещественное тело, а не призрачное, действительно родившийся от Девы и Духа Святого, действительно страдавший, умерший и воскресший, обращавшийся с учениками своими и вознесшийся перед ними от земли;
• Дух Святой, по чести и достоинству приобщаемый к Отцу и Сыну, один и тот же во всех святых как Нового, так и Ветхого Завета; прочее же о Духе Святом апостолы предоставили тщательному исследованию мудрых;
• душа человеческая как обладающая собственной ипостасью и жизнью и в день воскресения имеющая получить нетленное тело - но о происхождении души или способе размножения человеческих душ нет ничего определительного в церковном учении;
• свободная воля, принадлежащая всякой разумной душе в борьбе ее со злыми силами и делающая ее ответственной" как в здешней жизни, так и после смерти за все ею содеянное;
• существование диавола и служителей его - но о природе и способе действия их умолчали апостолы;
• ограниченность настоящего видимого мира как имеющего свое начало и свой конец во времени - но о том, что было до этого мира и что будет после него, а также и об иных мирах нет ясного определения в церковном учении;
• Священное Писание как внушенное Духом Божиим и имеющее, кроме видимого и буквального смысла, еще другой, сокровенный и духовный;
• существование и влияние добрых ангелов, служащих Богу в совершении Им нашего спасения - но об их природе, происхождении и способе бытия нет в церковном учении ясных постановлений, равно как и о всем, касающемся солнца, луны и звезд.

В учении о Боге Ориген настаивает особенно на бестелесности Божества, доказывая (против антропоморфитов), что Бог есть "свет" не для глаз, а только для ума Им просвещаемого.

В учении о Троице Ориген решительнее всех предшествовавших христианских писателей утверждает безвременное рождение Сына Божия как ипостасного Разума, без которого немыслимо абсолютное существо; с другой стороны он является таким же субординационистом, как и большинство его предшественников, признавая между лицами Св. Троицы неравенство не только отвлеченно-логическое, но также и реальное.

Признание такого неравенства сказывается и во взгляде Оригена на отношения Бога к творению: кроме общего участия трех Лиц Божества, Он признает особое действие Бога-Отца, определяющего существование как таковое, Логоса, определяющего существование разумное, и Духа Святого, определяющего существование нравственно совершенствуемое, так что собственная область Сына ограничивается душами разумными, а Духа - святыми.

Христология Оригена в существе совпадает с общеправославной, поскольку он признает во Христе реальное соединение Божеского Лица с совершенным человеком, без упразднения отличительных свойств той и другой природы.

Несогласным с церковной догматикой представляется лишь особое учение Оригена о "душе Христа". Наш видимый мир, по Оригену, есть лишь один из миров или, точнее - из мировых периодов. До него единым творческим актом (который сам по себе - вне времени, хотя мы принуждены мыслить его как временный) Бог создал определенное число духовных существ равного достоинства, способных уразумевать Божество и уподобляться ему.

Один из этих духов или умов, обладающих нравственной свободой, так всецело отдался этому высшему призванию и с такой пламенной любовью устремился к Божеству, что неразрывно соединился с божественным Логосом или стал его тварным носителем по преимуществу. Это и есть та человеческая душа, посредством которой Сын Божий в назначенное время мог воплотиться на земле, так как непосредственное воплощение Божества немыслимо.

Судьба прочих умов была другая. Пользуясь присущей им свободой, они в неравной степени отдавались Божеству или отвращались от Него, откуда и возникло все существующее неравенство и разнообразие духовного мира в трех главных разрядах существ.

Те умы, у которых доброе стремление к божеству в той или другой степени возобладало над противоположным, образовали мир добрых ангелов различного чина, сообразно степени преобладания лучшего стремления; умы решительно отвратившиеся от Бога стали злыми демонами; наконец, умы, в которых два противоположных стремления остались в некотором равновесии или колебании, стали человеческими душами.

Так как цель всего творения есть его причастие полноте Божества, то падение духовных существ должно было вызвать со стороны Божией ряд действий, постепенно приводящих к восстановлению всех в совершенном единении с абсолютным Добром.

Так как природе Божества несвойственно действовать тиранически, через насилие и произвол, а природе свободно-разумных созданий несвойственно подчиняться такому действию, то домостроительство нашего спасения допускает со стороны Божией только такие средства, которые, естественным путем испытания необходимых последствий зла и постоянными внушениями лучшего, приводят падших к обращению и возвышают их до прежнего достоинства.

Физический мир, по Оригену, есть лишь последствие падения духовных существ, совокупность необходимых средств для их исправления и восстановления. Пользуясь евангельским выражением, обозначающим начало буквально означающим "низвержение мира", Ориген настаивает на том, что наш физический мир есть только результат, частью прямой, частью косвенный, нравственного падения духовных существ.

Ориген утверждает, что первозданные духовные существа, охладевая в своей пламенной любви к Богу, становятся душами и ниспадают в область чувственного бытия.

Впрочем, Ориген забывает об этом, когда говорит о "душе Христа", особенность которой, по его представлению, состояла именно в том, что она никогда не охладевала в своей пламенной любви к Божеству.

Ориген был склонен отрицать самостоятельную реальность материи и признавать в ней лишь понятие ума, отвлеченное от многообразия чувственных качеств и определений, явившихся у духовных существ вследствие их падения; впрочем, такой взгляд высказывается им лишь как предположение и не проводится последовательно.

Ориген различает в мире то, что имеет принципиальное или "предустановленное" значение, т.е. существует как цель, и то, что существует лишь как необходимое последствие принципиального бытия или средство для цели; первое значение принадлежит только разумным существам, а второе - животным и земным произрастениям, существующим только "для потребы" разумных творений. Это не мешает ему признавать у животных душу как способность представления и стремления.

Кроме человека, в этом мире есть и другие разумные существа: в солнце, луне и звездах Ориген видит тела ангелов, по особому поручению Божию разделяющих судьбу человека в период его испытаний.

То, что движется само собой, т.е. без внешнего толчка, необходимо имеет в себе душу; если же оно при этом движется правильно и целесообразно, то ясно, что оно имеет душу разумную; поэтому небесные светила, являющие самостоятельное и правильное движение, необходимо суть разумные духовные существа; не признавать этого Ориген считает "верхом безумия".

В области психологии и этики взгляды Оригена, насколько он в них последователен, ведут к чистому индивидуализму. Самостоятельно существуют, кроме Св. Троицы, только единичные умы или духи, созданные от века и первоначально равные; те из них, которые ниспали на степень человеческих душ, рождаются в таком теле и в такой внешней среде, которые, с одной стороны, соответствуют данному внутреннему состоянию или степени любви каждого, а с другой стороны, наиболее пригодны для его дальнейшего совершенствования.

Свобода воли, на которой особенно настаивает Ориген никогда не утрачивается разумным существом, вследствие чего оно всегда может подняться из самого глубокого падения. Свобода выбора между добром и злом, при разумном сознании того и другого, есть формальное условие добродетели и нравственного совершенствования; с этой стороны Ориген полагал непереходимую границу между существами разумно-свободными и бессловесными тварями.

Утверждая предсуществование единичных душ, Ориген решительно отвергал учение о переселении душ (метемпсихоз) и особенно о переходе разумных душ в тела животных.

Учение о единовременном всеобщем воскресении умерших в их собственных телах не вязалось с общим воззрением Оригена и отчасти прямо ему противоречило. Принимая это учение как положительный догмат, переданный церкви от апостолов, 0риген старался по возможности согласовать его с требованиями разума.

Так как в человеческом теле происходит непрерывный обмен веществ, в материальный состав этого тела не остается себе равным и в течение двух дней, то индивидуальное тождество тела, подлежащего воскресению, не может заключаться в совокупности его материальных элементов как в величине безмерной в неуловимой, а лишь в его отличительном образе или виде, сохраняющем неизменно свои существенные черты в потоке вещественного обмена.

Этот характеристичный образ не уничтожается смертью и разложением материального тела, ибо как он не создается материальным процессом, так и не может быть им разрушен; он есть произведение живой образовательной силы, невидимо заложенной в зародыше или семени данного существа и потому называемой "семенным началом" стоиков.

Это невидимое пластическое начало, подчиняющее себе материю при жизни тела и налагающее на нее характерный образ именно этого, а не иного тела, пребывает в потенциальном состоянии после смерти, чтобы снова обнаружить свое зиждительное действие в день воскресения, но уже не на прежнем грубом веществе, давно истлевшем и рассеянном, а на чистом и светоносном эфире, из которого создается новое духовное и нетленное тело в прежнем образе.

Собственная центральная мысль Оригена в его эсхатологии есть окончательное воссоединение с Богом всех свободно-разумных существ, не исключая и диавола.

При изложении своих мыслей Ориген опирается главным образом на свидетельства Священного Писания (в наиболее свободном философском его сочинении имеется 517 цитат из различных книг Ветхого и Нового Завета, а в сочинении "Против Цельса" - 1531 цитата).

Признавая все Священное Писание боговдохновенным, Ориген находит возможным понимать его лишь в том смысле, который не противоречил бы божественному достоинству. Большая часть Библии, по его мнению, допускает совместно и буквальный, или исторический смысл, и иносказательный, духовный, относящийся к Божеству и к будущим судьбам человечества; но некоторые места свящ. книг имеют только духовный смысл, так как в буквальном понимании они представляют нечто или неподобающее высшему вдохновению, или даже вовсе немыслимое.

Кроме буквы и духа Ориген признает еще "душу" Писания, т.е. нравственный или назидательный его смысл. Во всем этом Ориген разделяет взгляд господствовавший и до него, и сохранившийся доныне в христианстве, куда он перешел от еврейских учителей, различавших даже четыре смысла в Писании. Собственно для Ориген характерна лишь крайняя резкость, с которой он нападает на буквальное понимание некоторых мест как Ветхого, так и Нового Завета.

Для общей оценки учения Оригена следует заметить, что при действительном совпадении в известных пунктах между его идеями и положительными догматами христианства и при его искренней уверенности в их полном согласии, это согласие и взаимное проникновение религиозной веры и философского мышления существует у Оригена лишь отчасти: положительная истина христианства в ее целости не покрывается философскими убеждениями Оригена, который наполовину, по крайней мере, остается эллином, нашедшим в эллинизованной религии евреев (сильнейшее влияние Филона Александрийского) некоторую твердую опору для своих воззрений, но внутренне неспособным понять особую, специфическую сущность нового откровения при самом решительном желании ее принять.

Для мыслящего эллина противоположность бытия материального и духовного, чувственного и умопостигаемого оставалась без настоящего примирения как теоретического, так и практического. В цветущую эпоху эллинизма было некоторое примирение эстетическое, в форме красоты, но чувство прекрасного значительно ослабело в александрийскую эпоху, и дуализм духа и материи получил полную силу, еще обостренный влияниями со стороны языческого Востока.

Христианство по существу своему есть принципиальное и безусловное упразднение этого дуализма, так как принесенная им "добрая весть" относится к спасению целого человека, со включением его телесного или чувственного бытия, а через него и всего мира, т.е. со включением материальной природы: "Мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда" (2 Пет. 3:13).

Эта идея духовной чувственности, обожествляемой телесности или богоматерии, определяющая собой собственно христианскую мудрость, была "безумием для эллинов", как видно и на Оригена. По его мысли, воплощение и воскресение Христа было только одной из воспитательных мер, принимаемых "божественным педагогом" - Логосом.

Цель дела Божия на земле есть, с точки зрения Оригена, воссоединение всех умов с Логосом, а через него и с Богом-Отцом или Самобогом.

Но умы плотские и загрубевшие в чувственности неспособны придти к этому воссоединению путем мышления и умственного озарения и нуждаются в чувственных впечатлениях и наглядных наставлениях, которые они и получили благодаря земной жизни Христа.

Так как всегда были люди способные к чисто умственному общению с Логосом, то, значит, воплощение Христа было нужно только для людей, стоящих на низкой ступени духовного развития. С этим непониманием христианства в его основном пункте связана у Оригена и другая особенность: превознесение отвлеченно-духовного смысла Библии и пренебрежение к ее историческому смыслу.

Точно так же во взгляде на значение смерти Ориген радикально расходится с христианством; для идеалиста платоника смерть есть вполне нормальный конец телесного существования как недолжного и бессмысленного. Несовместимое с таким взглядом утверждение апостола: "последний враг истребится - смерть" Ориген обходит слишком легко, через произвольное отождествление смерти с диаволом.

Учение Оригена о непременном фатальном воссоединении всех духовных существ с Богом, трудно согласуемое со Св. Писанием и церковным преданием и не имеющее твердых разумных оснований, находится в логическом противоречии и с дорогим для Оригена принципом свободной воли, ибо эта свобода предполагает: 1) возможность постоянного и окончательного решения противиться Богу и 2) возможность новых падений для существ уже спасенных.

Хотя Ориген был и верующим христианином, и философски образованным мыслителем, но он не был христианским мыслителем или философом христианства; вера и мышление были у него связаны в значительной степени лишь внешним образом, не проникая друг друга. Это раздвоение необходимо отразилось и на отношении христианского мира к Оригену.

Его важные заслуги в изучении Библии и в защите христианства против языческих писателей, его искренняя вера и преданность религиозным интересам привлекали к нему даже самых усердных ревнителей новой веры, тогда как несознаваемый им самим антагонизм между его эллинскими идеями и глубочайшей сущностью христианства вызывал в других представителях этой веры инстинктивные опасения и антипатии, доходившие иногда до ожесточенной вражды.

Вскоре после его смерти два его ученика, ставшие столпами церкви, - св. мученик Памфил и св. Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский - горячо защищали своего учителя в особых сочинениях против нападения на его идеи со стороны св. Мефодия Патарского.

Так как в своем учении о вечном или сверхвременном рождении божественного Логоса Ориген действительно подходил к православному догмату ближе, чем большинство других доникейских учителей, то на его авторитет с большим уважением ссылался св. Афанасий Великий в своих спорах против ариан. Во второй половине IV в. некоторые идеи Ориген оказали влияние на двух знаменитых Григориев - Нисского и (Назианзина Богослова), из которых первый в сочинении "О воскресении" доказывал, что все будут спасены, а второй мимоходом и с большой осмотрительностью высказывал как этот взгляд, так и другую мысль Ориген, что под кожаными одеяниями Адама и Евы следует разуметь материальное тело, в которое человеческий дух облекается вследствие своего падения.

Св. Василий Великий, менее доверчиво относившийся к Ориген, отдавал, однако, должное достоинствам его творений и вместе с Григорием Назианзином участвовал в составлении хрестоматии из них под названием "Добротолюбие". Подобным же образом относился к Оригену св. Иоанн Златоуст, которого неразборчивые противники обвиняли, однако, в оригенизме.

Ожесточенными обвинителями Ориген и его писаний выступили в начале V в. враг Златоуста Феофил Александрийский и св. Епифаний Кипрский на Востоке, а на Западе - блаж. Иероним, который, трудясь над латинской Библией, как Ориген над греческой, сначала с таким восторгом относился к своему восточному предшественнику, что называл его первым после апостолов светильником церкви, но, познакомившись с главным догматическим сочинением Оригена, объявил его злейшим еретиком и неутомимо преследовал своей враждой его приверженцев.

В VI в. император Юстиниан, не без основания подозреваемый в монофизитской ереси, нашел удобным выставить напоказ свое православие, возбудив формальный процесс против Оригена по обвинению его в 10 ересях (в послании к патриарху Мине); вследствие этого обвинения на местном Константинопольском соборе в 543 г. состоялось осуждение Оригена как еретика, память его была предана анафеме и сочинения объявлены подлежащими истреблению.

Был ли в каноническом порядке подтвержден этот приговор на последовавшем через 10 лет константинопольском Пятом Вселенском соборе (который нередко смешивали с упомянутым поместным) - остается спорным вопросом, так как подлинные акты этого вселенского собора до нас не дошли; с точки зрения церковно-юридической остается, следовательно, некоторая возможность защищать Оригена.

Такая защита относительно самого лица Оригена облегчается тем несомненным обстоятельством, что он никогда не высказывал свои неправославные мнения как непреложные и обязательные истины, следовательно, не мог быть формальным еретиком, - а слишком эллинский склад ума разделяли с Оригеном многие святые отцы.

Несмотря на старания Юстиниана, авторитет Оригена в церкви не был уничтожен, и в следующем веке можно заметить следы оригенизма, хотя значительно смягченного истинно христианским сознанием, у великого борца за православие против монофелитства - св. Максима Исповедника.

Через его сочинения некоторые идеи Оригена" соединенные с идеями т.н. Дионисия Ареопагита, были перенесены на западную почву читавшим по-гречески Иоанном Скотом Эриугеной и вошли как элемент в его своеобразную и грандиозную систему.

В новое время теория о "душе Христа", вероятно заимствованная Ориген. у его "еврейского учителя", была возобновлена французским каббалистом Гильомом Постелем (XVI в.). Влияние Оhbutyf замечается у теософов XVIII в. - Пуаре, Мартинеса Паскалиса и Сен-Мартена, а в XIX в. - у Франца Баадера и Юлиуса Гамбергера, ошибочно принимавших мысль Оригена об окончательном спасении всех за общий догмат Греко-восточной церкви.

Ориген - самый крупный богослов-мыслитель Восточной церкви, наложивший неизгладимую печать на все последующее догматическое развитие. Он первый создал систему христианского вероучения. От него исходят все крупные церковные мыслители Востока в течение всего раннего средневековья.

При оценке Оригена многие исследователи выбирают не совсем подходящую точку зрения. Его провозглашают философом и обвиняют в нагромождении не поддающихся согласованию допущений. Между тем Ориген - только религиозный мыслитель.

Он хорошо знал греческую философию, многое из нее заимствовал; но в его системе она играет декоративную роль и обслуживает первостепенные интересы сотериологии. Она дает ему не принципы и даже не метод, а настроение, благородное дерзновение, святую свободу, которая позволяла ему не быть слугой упрощенного понимания христианства, выраставшего на почве некультурности главной массы верующих. Его построения иногда обнаруживают следы разительного совпадения с отделами "Эннеад"; но, взятые из общей сокровищницы эпохи, они несут у Оригена иную службу, чем у Плотина.

Несмотря, однако, на то, что распорядителем мыслей Оригена является религия, его систему столь же мало можно назвать схоластикой, как и философемы Филона и Плотина.

Внутренняя свобода спасает ее от положения рабски рассуждающей рабыни богословия. Точнее систему Оригена можно определить как исправленный, почти окафоличенный гносис.

Ориген идет по тому же пути, по какому шли гностики, - в этом главный ключ к пониманию его доктрины. При чтении трактата "О началах" бросается в глаза, что Маркион, Валентин, Василид и др. - главные противники, с которыми считается Ориген, и что все частные темы его рассуждений продиктованы ему гностицизмом.

В отличие от Иринея и Тертуллиана, Ориген в критике гностических построений не всегца становится на позицию прямо противоположную; отклоняя пункты, абсолютно не согласуемые с христианством, он пытается найти средний путь, делает уступки, удерживает иногда общий с гностиками язык.

Окафоличивая гносис, Ориген неизбежно должен был призывать к порядку и неумеренных сторонников кафолической церкви. Его недруги поэтому не только еретики весьма сведующие в образованные, но и свои - по недостатку ума, выступающие с неумеренными претензиями.

Исходным пунктом рассуждений Оригена, как и у гностиков, является вопрос: откуда зло? Именно этим страшным орудием гностики опустошали души. При строгом монотеизме эта проблема поддается решению с величайшим трудом, и для масс такие сложные решения во всяком случае непосильны.

Ориген как и гностики, усиливается "снять с божественного промышления все обвинения в несправедливости". Но в то время как гностики для достижения этого результата допускали второе начало мира - Демиурга-Зиждителя - и перелагали вину на него или на материю, Ориген энергично отстаивает догмат единого Бога Ветхого и Нового Заветов, Творца мира, и горячо полемизирует с дуализмом. Решение проблемы о зле он находит в теории многих преемственных миров.

В начале Бог создал известное определенное число разумных или духовных тварей. Все эти существа были равными и подобными. Но так как твари обладали свободой, то леность и нерасположение к труду в деле сохранения добра некоторых из них привели к отступлению от него. Отступить же от добра - значит сделать зло.

Так разрешается возражение Маркиона, Валентина и Василида: "Если Бог-Творец не лишен ни желания блага, ни сил к его совершению, то почему Он, творя разумные существа, одни создал высшими, а иные низшими и худшими во много раз?" Св. Писание называет Бога огнем (Втор. 4:24), поэтому отпадпше от любви Божией сделались холодными.

Однако душа не утеряла способности вернуться в первоначальное состояние. Ориген признает, что разумные существа никогда не жили и не живут без телесной природы, ибо жить бестелесно свойственно только Троице.

Но есть большая разница между телами. Когда материальная субстанция мира служит существам более совершенным и блаженным, то блистает сиянием небесных тел и украшает одеждами духовного тела ангелов или сынов воскресения; когда же она привлекается к низшим существам, то образует более или менее грубые и плотяные тела.

Такое сопряжение материи с опустившимися духами наблюдается в этом мире. Недаром творение мира называется сложением его, низведением. Вместе с падшими духами в материю облеклись и существа неповинные, предназначенные служить этому миру: солнце, луна, звезды, ангелы. Итак, все духовные твари от природы одинаковы: только такое допущение может спасти представление о правде Божией.

Все дурные предрасположения души приносят с собой из другого мира, где наживают их действием своей свободной воли. Ориген утверждает, что "в этом случае он говорит, следуя Пифагору, Платону и Эмпедоклу". Так как разумные твари способны как к добру, так и ко злу, то и диавол не лишен возможности исправления.

Итак, мир не есть зло и творение его не недостойно Бога. Зло есть дело свободы, которая сама по себе есть высшее благо. Здесь Ориген идет в ногу с антигносгаческими писателями, такими как Иринеи, Тертуллиан, Мефодий - и, однако, даже здесь гностицизм неумолимо давит на него.

Оценка мира у Оригена оказывается глубоко пессимистической. Мир - это художественно устроенная тюрьма, род исправительного заведения, куда заключены разумные твари. Архитектор может построить дивные чертога и здание для душевнобольных. Его нельзя упрекнуть за это, но, тем не менее, вид дома умалишенных - потрясающее зрелище. И Писание беспощадно к этому земному приюту человека (Ориген цитирует, напр., Пс. 38:6; Пс. 43:26; Рим. 7:24; 2 Кор. 5:8; Рим. 8:19).

Главной опорой теории Оригена о падении духов в другом мире служит предположение, что все действия разумных тварей свободны. Здесь очень важный пункт расхождения с гносисом, который ответственность за зло перелагает на материю и ее творцов и управителей. Ориген понимает всю серьезность этой проблемы.

В сущности здесь корень всей религиозной жизни: "если в нас нет способности выполнять заповеди, было бы нелепо и давать их". Но, не делая уступок гностицизму в вопросе о свободе воли, Ориген воздвигал для себя непреодолимые трудности при решении проблемы, зачем приходил Христос.

Здесь Ориген постоянно колеблется. Положение перед пришествием Христа стало критическим; мир требовал уже помощи самого Творца. С Христа началось "общение с Богом всех, кто живет по заповедям Иисуса". В сущности спасение, однако, заключалось только в том, что христиане "получили новые законы".

А Христос ставится рядом с пророками и Моисеем, хотя и выше их. Смерть Христа есть скорее образец уменья умирать за веру. Если можно говорить об искуплении, то "в качестве выкупа за всех душа Христа была отдана не Богу, а диаволу" (In. Math. 19, 8).

В связи с этим учением об искуплении стоит взгляд Оригена на тело и кровь Христа в Евхаристии: "тело Бога-Слова или кровь Его не может быть ничем, как только словом, которое питает, и словом, которое веселит сердце" (In. Math. 85).

Гностицизм со своим презрением к материи неизбежно вел к докетизму: посланник небес не мог облечься в грязную одежду плоти. Ориген побеждает это нерасположение к материи, допускает реальную обстановку явления Христа, отходит от докетизма дальше, чем его учитель Климент, но не приближается вполне к господствующим взглядам церкви.

Тело Христа было человеческое, однако "тело необычайное". Свойства смертного тела в Иисусе преложились в свойства тела эфирного и божественного. Самый способ соединения божества и человечества во Христе мыслится Оригену недостаточно отчетливо.

Так как божеская природа не могла соединиться с телом без посредника, то Ориген разрабатывает концепцию души Христа. Между душами неизбежно намечалась разница. И вот одна из них с самого момента творения неотделимо и неразлучно пребывала в Премудрости и Слове Божием.

Эта душа, восприняв в себя Сына Божия, с принятой ею плотью по справедливости называется Сыном Божиим, Христом и Божественной Премудростию, как железо, раскаленное в огне, уже не отлично от огня, есть огонь.

Ориген не хочет допустить, чтобы "все величие божества было заключено в ограниченном теле, чтобы все Слово Божие отделилось от Отца и, плененное и ограниченное телом, не действовало уже вне его". Возникающее недоумение Ориген старается погасить негативными формулами, но безуспешно. Во Христе получается род существа одухотворенного, обожествленного, но не божеского.

Отвергая гностическую мысль, что материя есть зло само по себе и, однако, допуская, что Бог дал материю за грехи тем, кто подлежит наказанию, Ориген естественно занимает колеблющуюся позицию в вопросе о воскресении мертвых.

Он признает, что наши тела воскреснут, но это совсем не те тела, о которых мечтают "верующие в воскресение глупо и совершенно неразумно". Если бы воскресали настоящие дебелые тела, то только затем, чтобы снова умереть.

Ориген беспощадно высмеивает хилиастов: они желают, чтобы и потом было то, что есть. Эти люди не верят Павлу, что плоть и кровь царствия Божия не наследуют, что все мы изменимся (1 Кор. 15).

Ориген представляет дело так. В наши тела вложена сила, похожая на ту, которая присутствует в зерне пшеницы: после разложения и смерти зерна она обновляет и восстановляет зерно в теле стебля и колоса. И вот эта сила из тела земного и душевного восстановляет тело духовное, способное обитать на небесах.

Тела грешников будут добычей огня, но, разумеется, огня внутреннего, сжигающего наши грехи. Но огонь мучений есть в то же время и огонь очищения. Всем падшим разумным существам, в том числе и духам злобы, в будущем открыт путь возврата к безгрешному состоянию.

Душам праведников предстоит бесконечное усовершение, прежде всего со стороны познания. По разлучении с телами они проходят на земле школу душ, в которой изучают все, что видели на земле, а по окончании этой школы переходят в небесные царства, проникая туда через ряд сфер или небес (как у гностиков), под водительством "того, кто прошел небеса, - Иисуса Сына Божия".

Достигнув небес, святые уразумеют жизнь светил, этих разумных созданий, поймут их обращение, а потом перейдут к изучению того, что невидимо.

Почти все без исключения гностические системы выражают в резких формах неприязнь к Ветхому Завету, Это было неизбежно: еврейской монотеизм не делал никаких уступок гностическому дуализму; с другой стороны, оптимизм ветхозаветной религии был смертельным врагом гностического пессимизма и аскетизма. Ориген посвящает разбору притязаний гностицизма в этом пункте 4-ю я 5-ю главы второй книга "О началах".

Но теоретические доказательства, как бы они ни были искусны, ве могли быть решающим моментом ж чисто религиозном споре. Гностика, особенно Маркион, опирались на тексты. Многие цитаты из Ветхого Завета беспощадны; Ориген полагает, что именно они бросили многих в объятия гностицизма. "Причиной ложных, нечестивых и неразумных (гностических) мнений о Боге служит не что иное, как понимание Писания не по духу, а по букве".

Чтобы выйти из затруднений, в Св. Писании необходимо различать троякий смысл сообразно тому, что и человек состоит из тела, души и духа. Аллегорический метод толкования дает Оригену, как раньше Филону, возможность вычитывать в Библии такие вещи, которым подивились бы авторы свящ. книг. Но только с этим методом можно было укрыться от нападок гностицизма.

Наконец, и этика Оригена отражает на себе следы усилий обезвредить гностицизм. В гностицизме она неизбежно пессимистична: человек - банкрот; материя есть зло; своими силами победить ее человек не может.

Ориген и здесь идет посредине. Он отстаивает свободу воли, но телесная жизнь через это не перестает быть тюрьмой, из которой чем скорее уйти, тем лучше. Освободиться от волнений плоти и крови всегда желательно. Самооскопление Оригена могло стоять в органической связи с этими взглядами. Ориген вообще подводит фундамент под расцветавший в церкви аскетизм и является одним из творцов христианской мистики.

Отстаивая положение о едином Боге, Творце мира, Ориген должен был, по требованию церкви, развить его в учение о трех ипостасях. Воззрение на Духа Святого у Оригена остается неразработанным. Гораздо внимательнее он к вопросу о втором лице и об отношении его к первому. В Отце пребывает и от Отца происходит его Слово. Это рождение вечно и постоянно, как свет никогда не бывает без блеска. Нельзя поэтому сказать, что "было время, когда Слова не было".

Способ рождения Ориген представляет следующим образом: Логос есть (применительно к Прем. 7:25) дыхание силы Божией и происходит от этой силы как воля из мысли, и сама эта воля Божия становится силой Божией. Премудрость именуется также в Писании излиянием славы Божией. Но она единосущна тому, излиянием чего оно является. В этом порядке мыслей Сын равен Отцу.

Но на Оригена давила традиция. Ориген суммирует все влияния, сказавшиеся на его взгляде по данному вопросу, в положении, что рождаемое ниже рождающего. Характерным показателем различия Отца и Сына является различное отношение к ним со стороны человека в молитве. Ориген различает четыре рода молитвы; из них высший может быть обращен только к Отцу.

В одном месте Ориген заявляет, однако, что молиться надо и единородному Слову Божию. Выход из этого противоречия может быть только один: название "Сын" Ориген прилагает и к Слову, и ко Христу. Молитва может направляться к первому, но не ко второму. Если припомнить колебания О. по вопросу о способе воплощения Слова, то видимая несогласованность его взглядов на молитву находит достаточное объяснение.

Система Оригена имела длительную печальную историю. Люди церкви, которой Ориген отдал свою жизнь и свою душу, увидели в ней поругание христианства. Прежде всего возбудили противодействие взгляды Оригена на воскресение мертвых. Мефодий Олимпийский посвятил полемике с Оригеном по этому вопросу особый трактат. Памфил Кесарийский, горячий почитатель Оригена, пишет в защиту его большую апологию.

Обвинения сыпались со всех сторон. Они разделились на три группы: Ориген говорил, что Сын не рожден, что Сын Божий принял бытие per prolationem (опорною ["истечение"] - гностическое); Ориген вместе с Павлом Самосатским признавал Христа простым человеком. При желании основания для всех этих обвинений в системе Оригена найти было возможно.

Выступление на сцену арианства еще более обострило положение. Ариане в борьбе с никейцами часто "призывали во свидетельство своего учения Оригеновы книги". Такие почитатели Оригена, как Василий Великий, Григорий Богослов, не смущались нападками и доказывали арианам, что они "не поняли мыслей Оригена".

Это было верно только отчасти: ариане не были такими простецами, чтобы брать себе союзников из числа своих врагов. Все ожесточение, которое накопилось во время борьбы с арианством, обрушивалось на систему Оригена. Оно приняло форму открытой борьбы в самом конце IV в. Главными действующими лицами этой драмы являются сторонники Оригена - епископ Иерусалимский Иоанн, пресвитер Аквилейский Руфин, Иоанн Златоуст и некоторые ученые нитрийские монахи.

Противники Оригена - блаженный Иероним, Епифаний Кипрский, Феофил Александрийский. Оригенисты были смяты; Руфина затравили, а Златоуста сослали. Во всех этих спорах редко доходили до богословия.

Против осуждения Оригена высказывался святитель Феотим I Томийский, в 402 году он писал: "Неблагочестиво оскорблять давно скончавшегося, восставать против суда древних и отвергнуть одобрение ими". Он принес одно из сочинений Оригена, прочитал его и, показав, что прочитанное полезно Церквам, прибавил: "Те, которые осуждают эти книги, поносят и то, о чем здесь говорится".

Окончательно Ориген был осуждён в VI веке в правление Юстиниана при горячем личном участии императора, написавшего целый трактат, где доказывалось, что Ориген почти всем еретикам проложил дорогу и что даже его православные воззрения злокозненно предназначались для обмана простецов. 2-й анафематизм V Вселенского Собора 553 года поразил память Оригена; VI и VII Вселенские Соборы повторили это осуждение.

Введение……………………………………………………………….3

1. Биография Оригена……………………………………………….4

2. Произведения Оригена…………………………………………...8

3. Сущность философии Оригена………………………………….11

4. Оппозиция против оригенизма и его влияние…………………15

Заключение…………………………………………………………..19

Список литературы………………………………………………....20

Введение

В то же время, когда появились последние античные философские системы, неопифагореизм и неоплатонизм, началось развитие новой философии, философии христиан.

Попытку сформулировать христианство в категориях, привычных для греческой аудитории, до Оригена сделал Климент Александрийский, учение которого сильно окрашено склонностью к гностицизму. Действительно, всякое переложение одной системы взглядов на чуждый ей язык всегда чревато опасностью утраты или искажения ее смысла.

Ориген был вторым выдающимся представителем александрийской школы, которого поистине можно назвать основателем христианского богословия. В то время как Ириней, Игнатий, Тертуллиан и Киприан были церковниками, которым приходилось иметь дело с насущными богословскими проблемами, диктуемыми конкретной обстановкой, Ориген был великим христианским Философом, впервые предпринявшим серьезную попытку систематического объяснения христианства в категориях эллинской мысли. Выше уже обсуждалась необходимость для христианства говорить на языке своего времени и культуры. Именно этой задаче посвятил всю свою жизнь Ориген, понимая, что Церковь, утрачивающая контакт с людьми, спасение которых есть ее миссия, отказывается от своей кафоличности, превращается в секту.

1. Биография Оригена

Биография Оригена известна нам из «Церковной истории» Евсевия, а также отчасти из писаний св. Григория Чудотворца и блаженного Иеронима. Ориген (само имя которого - «сын Ора» - говорит о его египетском происхождении) родился в 185 году в Александрии, в зажиточной христианской семье. Его отец Леонид погиб мученической смертью во время гонения Септимия Севера в 202 году, когда Оригену было семнадцать лет. История повествует, что юноша горел желанием тоже претерпеть мученичество за Христа и хотел сам предать себя в руки римских властей, но этому воспрепятствовала мать, спрятав его одежду. Стыдливость возобладала над благочестием. Ориген остался дома и мучеником не стал. Семейное имущество было конфисковано, и он, имея на своем попечении мать и шестерых младших братьев, начал зарабатывать на жизнь преподаванием грамматики и риторики.

Ориген приобщился к интеллектуальной жизни египетской столицы, оставаясь, согласно Евсевию, ревностным и строго православным христианином, всецело поглощенным религиозными и интеллектуальными интересами. Постепенно он сделался кем-то вроде христианского миссионера среди столичной языческой интеллигенции:

Когда Ориген занимался этим... и когда в Александрии некому было принять на себя должность оглашателя, потому что, боясь гонения, все разбежались: тогда пришли к нему некоторые язычники и изъявили желание слышать Слово Божие... Оригену было восемнадцать лет, когда он получил в управление огласительное училище, когда по случаю гонения при александрийском префекте Акиле оказал много пользы и приобрел себе славное имя у всех верующих за ту приязнь и любовь, какую оказывал всем святым, знакомым и незнакомым ему мученикам... Являя такие примеры любомудренной жизни, он естественно возбуждал соревнование и в своих учениках, так что многие и из неверующих, по учености и философии люди известные, были привлечены его учением и, приняв от него искренне, всем сердцем, веру в божественное слово, по случаю тогдашнего гонения прославились: иные же, быв взяты, даже скончались мученически. ("Церковная история", кн. 6, гл. 3)

В это же время Ориген с необычайным рвением предался аскетизму: ходил босой, мало спал, много постился, строго ограничивал свои материальные нужды. Согласно свидетельству Евсевия, тогда же, чтобы избежать соблазна со стороны многочисленных слушательниц училища и приняв буквально слова Христа о «скопцах ради Царства небесного» (Мф.19:12), он привел это изречение в исполнение и оскопил себя, тем самым раз и навсегда «разрешив» проблему половой нравственности - пример фанатического пыла и юношеской незрелости характера.

С течением времени Ориген изменил свое вначале отрицательное отношение к философии, и постепенно под его влиянием александрийское огласительное училище приобрело новый характер, сделавшись чем-то вроде христианского университета. В нем было введено преподавание светских предметов наряду с религиозными, а прием перестал быть ограниченным лишь кандидатами ко крещению - практически школа стала открыта для кого угодно:

К Оригену приходили и многие другие ученые мужи, привлекаемые повсюду разнесшеюся славою его имени, и желали удостовериться в богатстве духовных его познаний. Ревностно внимало ему бесчисленное множество еретиков и немалое число знаменитейших философов, учась у него не только божественной, но и внешней мудрости. Тех своих слушателей, в которых были заметны хорошие дарования, Ориген вводил в круг наук философских, преподавал им геометрию, арифметику и другие предуготовительные предметы, знакомил их с различными системами философов и объяснял написанные ими сочинения, делая на каждое из них свои замечания и взгляды, так что у самих язычников прослыл философом. Напротив, слушателей простых и менее образованных заставлял он изучать науки, входившие в круг обыкновенного воспитания, говоря, что эти знания доставят им немалое облегчение в уразумении и изъяснении божественных Писаний. Для сей-то особенно цели познания светские и философские он почитал нужными и самому себе. ("Церковная история", кн. 6. гл. 18)

По мере того, как расширялись интеллектуальные интересы Оригена, в его школе устанавливалась атмосфера широты взглядов и взаимного уважения между христианами и язычниками. Вот как вспоминает об этом «интеллектуальном рае» выпускник александрийского огласительного училища св. Григорий Чудотворец (епископ Неокесарийский):

Нам ничего не было запрещено, ничто не было от нас сокрыто. Мы пользовались возможностью узнать всякое слово, варварское и эллинское, тайное и явное, божественное и человеческое, кочуя от одного к другому совершенно свободно и исследуя их, пользуясь плодами всего и наслаждаясь богатствами души; было ли это некое древнее учение об истине, или же его можно назвать как-то иначе, - мы погружались в него, полные чудесных видений, будучи снабжены прекрасной подготовкой и умением. Одним словом, это поистине был наш рай... (Из "Обращения" св. Григория к Оригену)

В 212 году Ориген отправился с визитом в Рим, где познакомился и подружился с будущим римским епископом Ипполитом. В 215 году он посетил Аравию (нынешнюю Трансиорданию), а оттуда поехал в Антиохию по приглашению матери императора Септимия Севера Юлии Маммеи. В 216 году, во время гонения Каракаллы. Ориген нашел убежище в Палестине. Преданные ему епископы иерусалимский и кесарийский дали Оригену возможность продолжать преподавательскую деятельность, и он устроил в Кесарии «Александрию в миниатюре», а также занимался изъяснением св. Писания перед собраниями верующих в церквах. Здесь произошло первое столкновение Оригена с церковной иерархией: александрийский епископ Димитрий, недовольный тем, что мирянин учит в церкви, отозвал его обратно в Александрию.

В 231 году Ориген отправился в Грецию и, проезжая через Палестину, принял в Кесарии рукоположение в священники от местных епископов. Рассерженный Димитрий александрийский официально (на двух местных соборах) опротестовал это рукоположение и отлучил Оригена от Церкви на том основании, что, во первых, он, будучи мирянином, проповедовал в присутствии епископов и что, во-вторых, скопец не может быть священником. В 232 году, после смерти Димитрия, Ориген вернулся в Александрию, где был снова отлучен преемником Димитрия. На этот раз Ориген окончательно переехал в Палестину, где многие епископы были его бывшими учениками. Он продолжал свою ученую и преподавательскую деятельность и приобрел такой авторитет, что каждое его слово записывалось стенографами.

Во время Декиева гонения Ориген находился в Тире. Он был арестован, и у Евсевия мы находим описание его пыток:

Но какие и сколько мучений перенес в это гонение Ориген, чем они кончились, когда лукавый демон выводил, против него попеременно всю свою силу, восставал на него со всеми возможными ухищрениями и нападал гораздо более, чем на прочих тогдашних подвижников, - какие и сколько уз и телесных истязаний претерпел он за слово Христово, как страдал в углу темницы от железных на шее цепей и как его ноги в продолжении многих дней были растянуты до четвертой степени на деревянном орудии казни, - с каким мужеством вынес он также угрозы быть сожженным и все другое со стороны своих врагов, - чем все это кончилось, когда судья сильно настаивал, чтобы его никак не лишать жизни, и сколько после того написал он полезнейших сочинений для людей, имевших нужду в утешении, - о всем этом подробно и верно сказано в весьма многих его посланиях. ("Церковная история", кн. 6. гл. 39)

Возможно, что Ориген остался жив благодаря тому, что римские чиновники того времени скорее стремились принудить христиан к отречению от веры, нежели добивались их смерти. В их интересы не входило умножать число мучеников, которых народное почитание сразу делало героями. Во всяком случае Ориген от веры не отрекся, но пытки и тюремное заключение разрушили его здоровье, и он скончался в 253(4?) году в Тире. Хотя его юношеская мечта умереть мучеником не сбылась, он несомненно принадлежит к числу исповедников, т.е. людей, пострадавших за веру. Ориген умер в общении с Церковью, по крайней мере с Палестинской церковью - с александрийским епископом он так никогда и не примирился.

Личность и произведения Оригена как при жизни, так и после смерти были окружены необычайным уважением и авторитетом. Его учение легло в основу многих учений, и еретических, и православных. Его популярность особенно возросла в четвертом веке, в период бурного расцвета христианского богословия, когда все христианские мыслители вдохновлялись им и так или иначе ссылались на его творения. Но поскольку влияние его учения во многом было отрицательным и породило явно еретические формы «оригенизма», он был посмертно осужден как еретик и предан анафеме на поместном константинопольском соборе 543 года при императоре Юстиниане. Десять лет спустя осуждение Оригена было подтверждено на Пятом Вселенском соборе, а сочинения его были объявлены подлежащими уничтожению. Несмотря на это, авторитет Оригена среди христианских мыслителей не был вполне уничтожен, и следы его влияния можно проследить в более позднем богословии как на Западе, так и на Востоке.

2. Произведения Оригена

Многие из сочинений Оригена погибли безвозвратно, а другие дошли до нас в латинских переводах его учеников и поклонников, зачастую смягчавших или искажавших смысл его учения. Ориген был необычайно плодовитым писателем: дошедшие до нас его сочинения занимают четыре тома в собрании Миня.

Важную часть наследия Оригена составляют экзегитические сочинения (толкования и комментарии). К ним относятся прежде всего «Гекзаллы» - составленные Оригеном списки Ветхого Завета, разделенные на шесть столбцов. Проделанная Оригеном работа представляет собой первую в истории попытку критического исследования Библии. «Гекзаллы» в течение веков служили восточным богословам в качестве основного источника ветхозаветной эрудиции.

Комментарии Оригена обнимают почти все св. Писание. Их можно разделить на три группы: схолии (заметки на полях), гомилии или проповеди (до нас дошло 574, из них 20 - в греческом оригинале) и собственно научные комментарии к «Песне песней», к Евангелиям от Матфея и Иоанна и к «Посланию к Римлянам». В своих толкованиях и беседах Ориген пользуется традиционным александрийским методом - аллегорией. Для современного человека этот метод может показаться бесполезным и бессмысленным. Для правильной его оценки необходимо помнить, что Ориген писал для греков и в культурном отношении сам был греком. Он любил Ветхий Завет и бережно относился к малейшим его деталям, но в то же время хорошо понимал, что для его греческих современников необходимость читать ветхозаветную историю не была очевидной. Без этого, однако, они не могли стать христианами и правильно понять христианство. Поэтому Ориген объяснял, что все, даже самые казалось бы незначительные подробности ветхозаветных книг имеют вечный смысл и их нужно понимать символически, как аллегории отвлеченно духовных и истинно важных событий, относящихся ко Христу и Церкви.

Иногда Ориген до такой степени увлекается аллегоризмом, что всецело пренебрегает историческим смыслом текста. Но во многих случаях его духовное толкование стало традиционным христианским толкованием Библии. Писания Оригена также живо говорят о его личности и характере: блестяще образованный эрудит, профессор, с характерно эллинским складом ума, он был влюблен в ветхозаветный текст любовью интеллектуала, был искренне предан Церкви и был очень добросовестным богословом.

Основным апологетическим трудом Оригена является его книга «Против Цельса». Языческий философ Цельс был автором книги «Истинное слово», опровергавшей христианство. Ответный труд Оригена представляет для нас особую ценность, так как в нем сохранилось много цитат из книги Цельса (сама книга до нас не дошла). Таким образом, мы имеем живую и полную картину взаимоотношений между христианами и язычниками в третьем веке. Это тем более интересно, что Цельс был добросовестным мыслителем, хорошо изучившим Библию и христианское учение. «Против Цельса» представляет собой первую серьезную полемику между образованным христианином и язычником-интеллектуалом.

Основные положения Цельса можно свести к следующему. Во-первых, христиане уступают язычникам в отношении богослужений и философии, ибо как в том, так и в другом они опираются на еврейское Писание, которое Цельс считал провинциальным, варварским и нефилософским. Во вторых, Цельс упрекал христиан в демократичности: их учение доступно всем и каждому, тогда как истинная философия - аристократическая дисциплина, доступная лишь немногим избранным. В то же время Цельс одобрял учение о Логосе и христианскую этику. Он призывал христиан влиться в плюралистическое римское общество, сохранив веру в Иисуса Христа, которого он представлял себе кем-то вроде волшебника, совершившего ряд вполне убедительных чудес.

В центре полемики был вопрос об идолопоклонстве и почитании образов. Цельс писал, что, хотя христиане и обвиняют язычников в грубом материализме, сами они намного хуже, так как поклоняются Богу, который был рожден от женщины и появился на земле в человеческом облике. Язычники же, воздвигая статуи своим богам, вполне отдают себе отчет, что эти статуи - не боги, а лишь их изображения. Это первый в истории спор о поклонении изображениям и о религиозном искусстве.

Совокупность взглядов Оригена на основные проблемы веры, христианского мышления и догматики изложены в его большой книге «О началах», само название которой указывает на ее всеохватывающий характер. Книга эта была написана в Александрии между 220 и 230 гг., когда Ориген был уже зрелым человеком и ученым. Полный текст известен нам в латинском переводе Руфина, и лишь небольшие фрагменты дошли до нас в греческом оригинале. Руфин переводил «О началах» как раз в то время, когда среди богословов начали возникать серьезные сомнения в православности многих взглядов Оригена, поэтому его переводу нельзя доверять полностью: Руфин многое смягчал, а местами заведомо искажал мысль своего учителя. «О началах» состоит из четырех частей: в первой излагается учение о Боге, во второй - космология (учение об устройстве мира), в третьей - антропология, в четвертой - христианское откровение (философия св. Писания, принципы экзегетики и т.д.).

Учение о св. Троице Ориген излагает в трактате «Диалог с Гераклитом» - сочинении столь двусмысленном, что во время арианского спора на него будут ссылаться как еретики, так и православные отцы, сторонники Никейского собора.

К духовным сочинениям Оригена можно отнести трактат «О молитве» и «Комментарий на молитву Господню». Классическое сочинение «О молитве» стало особенно популярным в монашеской среде. В нем обсуждаются пути к единству с Богом, описываемые в неоплатонических категориях как возвращение души к Богу.

3. Сущность философии Оригена

В философской системе Оригена христианская истина впитала в себя черты александрийского неоплатонизма. Идеалом философской системы является монизм: достижение единства между Богом и миром. Средством же был градуализм: введение опосредованных ступеней и прежде всего Логоса. Оригенизм был равнозначным явлением по сравнению с филонизмом: то, чем для иудеев была система Филона, а для греков - философская система Плотина, тем для христиан была философская система Оригена. Христианская философия, построенная по александрийской схеме и, возможно, наименьшим образом от нее отличающаяся,- это и есть оригенизм.

В частности, концепцию Оригена формировали: теория христианства - как знания; Бога - как неизменного и непознаваемого бытия; Христа - как Божественного Логоса и как творца мира; мира - как вечного; души - только в случае падения соединенной с телом; зла - как отвращения от Бога; истории мира - как падения и обращения духов, спасения, получаемого посредством познания; конца истории - как апокатастаза. При целостном принципиальном неоплатонизме этой философской системы в ней проявились, однако, собственно христианские черты: так, например, вопреки античному универсализму, формировалось более индивидуальное понимание мира, а вопреки детерминизму - убеждение в свободе духа.

Взгляды.

1. Логос. Ориген обосновал соответствие откровения, на которое опирается вера, разуму, на который опирается знание, соответствие учения об откровении христиан с учением о разуме греков. Исходя из этого принципа и используя греческие связи, он построил здание христианского знания. Христианские принципы достаточно просто соотносились с тем религиозно окрашенным взглядом на мир, который был распространен среди александрийских греков III в. Но был один пункт, который разделял Писание и философию: это учение о приходе в мир Богачеловек а. Если бы не это обстоятельство, христианская философия могла бы воспринять систему варваров или александрийских иудеев, неопифагорейцев или Филона. Между тем, оперирующий только самими абстракциями александрийский идеализм должен был быть приспособленным к этому факту, содержащемуся в Библии.

С помощью какого понятия философия, для которой Бог и человек были острым противоречием, могла воспринять Богачеловека? Для этой цели подходило только одно понятие - понятие Логоса, которое в греческих и иудейских спекуляциях являлось опосредующим звеном между Богом и человеком. Концепция Логоса, введенная в христианское учение для обоснования Богачеловека, вместе с тем использовалась для разрешения метафизических проблем, прежде всего отношения Бога к миру. Уже у некоторых апологетов возвышенное понимание Бога склоняло их к отрицанию того, что Бог является творцом мира, поскольку совершенная причина не может иметь несовершенных следствий. По примеру нехристианских александрийских философских систем, в соответствии с которыми мир с помощью Логоса выделился из Бога, Логос ив христианских философских системах стал п осредником в творении: не БогОтец, а СынЛогос является непосредственным творцом мира. Таким образом, эта философская система не многим отличалась от варварских александрийских философских систем и гностицизма; Христос оказался включенным в иерархическую систему как одна из гипостаз, как этап в выделении мира из Бога. Он стал пониматься как Бог, однако не первичный, поскольку может стать телесным и войти в изменяющийся мир, в то время как БогОтец остается неизменным и внемировым бытием.

В соответствии с этими метафизическими спекуляциями на второй план отошла жизнь Христа, которая составляла их исходный смысл; сотериологическая роль Христа была замещена космологической, из спасителя мира он превратился в его метафизический элемент. В этом переосмыслении факта Евангелия в метафизическую спекуляцию принимали участие многие из христианских писателей, но больше всего - Ориген.

2. Бог и мир. Философская система Оригена состояла и з трех частей:!) Бог и Его откровение в творении; 2) падение сотворенного и 3) возвращение с помощью Христа к исходному состоянию. Рамки системы, следовательно, были эллинистическими, типично александрийской была схема падения и возвращения, но в эти рамки было включено христианское содержание - искупление с помощью Христа.

1) Бог, в концепции Оригена, был далеким и абстрактным, высшим из всего того, что известно, и поэтому непонятным по своей сущности и познаваемым лишь через отрицание и опосредование, в противоположность обыденным вещам, которые разнородны, изменяемы, конечны и материальны. Бог же является единым, неизменным, бесконечным, нематериальным. К этим повсеместно признанным среди александрийских философов характеристикам Бога Ориген добавил другие, собственно говоря, христианские качества: Бог есть доброта и любовь.

2) Христос-Логос является для Оригена гипостазой бытия, «вторым богом» и первой ступенью в процессе перехода от Бога к миру, от единства к множеству, от совершенства к несовершенству. Христос Логос выделился из Бога, и, в свою очередь, из него выделился мир; он является творцом мира. В этой спекулятивной теории Логоса содержится наиболее возбуждающая интерес точка зрения оригенизма - особая христианская вера сведена здесь к обобщенной концепции эллинистических философов. Однако оригеновская концепция Логоса обладала собственно христианскими чертами: в соответствии с ними Логос был не только творцом мира, но и его спасителем.

3) Мир появился целиком из Бога. Не только
души, которые являются его наиболее совершенной частью, но даже и материя (вопреки гностикам) является божественным творением, следовательно, он был сотворен из ничего. Однако, будучи сотворенным,- по идее греческой философии,- он вечен ив силу этого не имеет начала, так же как и Бог. Либо - таким образом Ориген аргументировал вечность мира - с тех пор как существует Бог, должно существовать и поле его деятельности. Мир является вечным, но не вечен ни один из его видов: тот определенный мир, в котором мы живем, когда-то появился и когда-нибудь погибнет для того, чтобы уступить место новому. Наш мир отличается от всех других миров, поскольку только в нем Логос становится человеком.

3. Падение и спасение душ. Души появились вместе с материальным миром и сотворены от века. Они не только бессмертны, но и вечны; они имеют, по представлениям Платона, преэкзистенцию. Чертой сотворенных душ является свобода. В то же время добро не присуще их природе: исходя из своей свободы они могут быть использованы как для добра, так и для зла. Природа всех душ одинакова, если одна из них является высшей, то другие -низшими, если есть между ними добро и зло, то это следствие их свободы: одни используют ее, чтобы пойти за Богом, другие - нет; в целом же, ангелы пошли за Богом, а люди - против него. Их падение явилось переломным моментом в истории мира, поскольку Бог принизил души и, принижая, соединил их с материей. В любом случае сила Бога преобладает над материей и злом, и с помощью Логоса все души будут спасены. После отлучения от Бога наступил второй период в истории мира: возвращение к Богу, поскольку зло в конечном счете только негативно и только отвращает от Бога, от совершенства и полноты бытия; чтобы этого избежать, необходимо души обратить к Богу. Путь обращения идет через познание; в этом выражался греческий интеллектуализм, который был отражен Оригеном. По его мнению, познание содержится в христианском учении. По аналогии с варварскими александрийскими системами, Ориген утверждал, что концом истории мира будет апокатастаз, или всемирный поворот к первичному источнику, к Богу. Эта перспектива поворота к совершенству и счастью придавала системе Оригена определенный оптимизм.

4. Оппозиция против оригенизма и его влияние

Эта философская система также оказалась несоответствующей усилиям христианского учения. Апологеты нашли решения для отдельных проблем христианской философии, но соединение проблем в философскую систему, на что решился Ориген, уводило в сторону от правоверного учения. Представители церковной традиции были вынуждены выступить против учения Оригена. Первым его осудил епископ Теофил в Египте; этот факт впоследствии сыграл значительную роль в истории теологии и христианской философии. Наиболее решительным и деятельным противником оригенизма проявил себя епископ Мефодий. Он отрицал вечность мира, преэкзистенцию душ, естественное равенство всех духов, спекулятивную теорию падения человека, трактовку тела как узилища души. В Риме взгляды Оригена были осуждены в 399 г. В завершение всего V Собор подтвердил его отрешение.

Несмотря на это, влияние Оригена было очень сильным. Все более поздние системы греческой патристики находились в общей конструктивной зависимости от его воззрений, хотя и высказывали гетеродоксальные взгляды. Прежде всего к последователям Оригена принадлежали Отцыкаппадокийцы. Он был образцом в стремлении к системе и в согласовании христианской истины с выводами философии. Все то, что в более поздней христианской философии было неоплатонизмом, явилось только разновидностью взглядов Оригена.

Церковная традиция, которая отвергла доктрину Оригена, вынуждена была создать другую, чтобы ее заместить. Речь прежде всего шла о принципиальном для христианства учении о Христе, Его божественности и человечности. В христологических идеях в первые века не было недостатка: существовал адаптационистский взгляд, в соответствии с которым Христос не был Богом, а был только человеком, которого Бог усыновил; имел место модалист. ский взгляд, по которому Христос был не отдельной личностью, а лишь проявлением единого Бога; докетический взгляд, в соответствии с которым Христос реально не существовал и как человек он был только явлением. Этим взглядам давалось философское обоснование. Например, адаптациане ссылались на Аристотеля, а медалисты - на стоиков и их номиналистские теории.

Над всеми этими идеями верх взяла эллинистическая теория платоновского типа. Она пользовалась понятием Логоса, модифицируя теорию Оригена, но строилась по той же схеме, на тех же самых основаниях, что и у него; она отбрасывала субординационизм Оригена, а это означало понимание Христа как подчиненного, более низкого по статусу, чем БогОтец. Удовлетворительную формулу нашел Тертуллиан: Бог и Христос являются двумя разными особами (гипостазами), но единой субстанцией. Первая часть этой формулы соответствовала взглядам Оригена, вторая - отличалась от них. Церковь приняла решение Тертуллиана, заменив единую формулу бинарной через тройственную. Она установила догмат Святой Троицы. С помощью этого решения христология и всё церковное учение не порвали с принципиальными устремлениями Оригена, а, напротив, разделили их; Церковь стояла на позициях эллинистической философии - с одним, но принципиальным ограничением: гомоузией, или сосубстанциональностью божественных особ. Гомоузия была результатом философских ожиданий, но для человеческого ума оставалась чем-то непонятным.

Аналогично была решена вторая равнозначная проблема: отношение Богачеловека не только к божественной природе, но и к человеческой. Ириней указал путь решения, и нашел соответствующую формулу, выведенную с учетом юридической казуистики Тертуллиана, благодаря ему появилось учение о «двух природах» Христа. То, что Христос является одновременно Богом и человеком, что в одной особе действительно связывается божество и реальный человек, стало предметом веры, обязывающим христиан принять и другие догматы, такие как единство Бога, единство Бога и Творца, творение из ничего, появление зла из свободы, спасение с помощью Христа, воскрешение всего целостного человека.

Намерения Оригена были выполнены, хотя и не в том виде, который он им придал. Над верой Евангелия появилась спекулятивная надстройка. В ней сотериологическая точка зрения отошла на второй план, философские проблемы взяли верх над всеми остальными: прежде всего проблема познания над проблемой спасения, а философские абстракции над конкретными идеями Библии. Боялись того, что факты, которые давало Евангелие, будут переведены в символы, что Бог, понятый как истинное бытие и причина мира, заслонит собой Спасителя. Тогда могло случиться то, что христианское учение явилось бы лишь одной из разновидностей античного идеализма. Этому помешало особое моральное учение христианства, а также таинство Христа, заключенное в учении о гомоузии. Собственно и таинство, опирающееся в объяснении на помощь старой чисто рациональной философии, требовало и привело к созданию особой христианской философии.

Заключение

Признавая в Оригене одного из величайших богословов всех времен, повлиявшего на все дальнейшее развитие христианской мысли, нужно сказать, что и он на этом поприще преуспел не вполне - его учение во многих пунктах отклонилось от основного смысла христианского откровения. Кроме того, в более поздние времена «оригенизм» дал начало многим другим разнообразным течениям, не совместимым с православием. Но тем не менее трудно переоценить величие личности Оригена - и как замечательного христианского мыслителя, и - как просто привлекательного человека.

Список литературы

1. Гараджа В.И. Религиоведение. - М., 2005.

2. Гараджа В.И. Социология религии. - М., 2005.

3. Основы религиоведения / Под ред. И.Н. Яблокова. - М., 2007.

4. Радугин А.А. Введение в религиоведение. - М., 1997.

5. Розанов В.В. Религия. Философия. Культура. - М., 2007.

6. Самыгин С.И., Нечипуренко В.Н., Полонская И.Н. Религиоведение: социология и психология религии. - Ростов на Дону, 2003.

ХРИСТИАНСТВОo НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ВЕКОВ: ОРИГЕН ПРОТИВ ЦЕЛЬСА

В первые века христианской эры основатели Восточного православия превратили духовный импульс апостолов в универсальную мировоззренческую систему. Благодаря этому, христианство не утратило связи с античным наследием и включило в себя высший интеллектуальный опыт эллинской культуры. Однако нужен был могучий универсальный ум, который сумел бы найти философскую форму для христианского учения и дать ему систематическое изложение. Эту работу совершил Ориген, ученик и преемник Климента Александрийского, названный Дидимом Слепцом «вторым после Павла».

Ориген стал основателем церковной науки в широком смысле слова и основателем христианского богословия. Он создал церковную догматику и заложил основание системному изучению христианской и иудейской религий. Он освободил христианское богословие от задач апологетических и полемических, сообщив ему самостоятельный характер и положительное значение. Он провозгласил примирение эллинской философии и христианской веры, высшей культуры с Евангелием. Так были заложены основы христианского эллинизма, и христианство предстало перед образованным эллинским миром во всей полноте своего духовного богатства.

Ориген был одним из величайших духовных авторитетов своего времени. Его идеи в последующие века не раз вызывали острые споры и разногласия (они были объявлены еретическими на 5-ом Вселенском соборе в 553 году), но неизменно влияли на становление как Восточного, так и Западного богословия. Оригена цитировали, им восхищались и с ним спорили философы и богословы, и споры и разногласия эти продолжаются до наших дней.

Слава Александрии, Ориген (по-гречески «рожденный Оросом»), родился в промежутке между 182 и 185 гг. от Р.Х. в Александрии в семье учителя риторики и грамматики Леонида, погибшего во время гонения на христиан при Септимии Севере. Юноша Ориген спасся только потому, что мать спрятала его одежду и он не мог выйти в тот день на улицу.

Знакомый с Писанием с детства Ориген не испытал долгих мучительных поисков истины и духовных кризисов. Юность его прошла в Александрии - городе, прославленном своими библиотекой, философскими школами и универсальной образованностью. Пять лет он провел в качестве ученика у знаменитого философа неоплатоника Аммония Сакса. Другим учеником Аммония был в это время Плотин, один из последних гениев эллинской философии. Не достигший восемнадцати лет Ориген был приглашен учителем в христианскую катехитическую школу, которую в то время возглавлял учитель Оригена александрийский пресвитер Климент.

Чтобы читать Ветхий Завет в подлиннике, Ориген изучил еврейский язык. Он много путешествовал: был в Аравии, Риме, Греции, Кесарии, Никодимии и Антиохии, проповедуя христианство и принимая участие в ученых диспутах. Благодаря своей широкой эрудиции, Ориген сумел привлечь к христианству внимание образованной части общества. Литературной продуктивности Оригена много способствовал его друг и меценат Амвросий, обращенный им к церкви из секты гностика Валентина, к которой тот принадлежал.

В 231 году Ориген окончательно поселился в Кесарии, где он продолжал свою деятельность в качестве катехета, учителя и проповедника. По приглашению матери императора Александра Севера он ездил с проповедями в Антиохию, а 235 году во время гонений Максимина он два года скрывался в Каппадокии. Ориген успешно боролся с адонтианцами и с психопаннихитами, учившими о смертности души или ее сне до всеобщего воскрешения.

Во время гонения на христиан Декия в 251 году он был брошен в тюрьму и подвергнут пыткам. «Что и сколько пережил Ориген в это гонение, - пишет Евсевий Панфил, - и каков был этому конец, когда злобный демон выстроил против этого человека все свое воинство и накинулся на него всеми силами и средствами - больше, чем на всех, с кем он вел тогда войну; что и сколько выдержал за веру Христову этот человек: оковы, телесные муки, истязания железом, тюремное подземелье, многодневное сидение с растянутыми... ногами, угрозу сожжения и вообще что только ни делали с ним враги - все он мужественно вынес ». Выпущенный на волю, он умер в Тире между 251 и 255 гг.

Сочинения Оригена делятся на несколько групп. Это, прежде всего, сочинения библейско-критические, экзегетические, догматические, апологетические, назидательные и, наконец, его письма.

Библейские комментарии и экзегетика, т.е. толкование и разъяснение Священного Писания, составляют значительную часть наследия Оригена. Поскольку в то время Священные тексты существовали на разных языках: арамейском, греческом, сирийском и других - работа по сведению текстов и их комментированию была исключительно важной. В знаменитых утраченных «Тетраплах» (τετραπλά γράμματα) и «Эксаплах» (εξαπλά) Ориген наглядно сопоставляет перевод Библии семидесяти - Септуагинте с еврейским оригиналом, еврейским текстом в греческой транскрипции, а также с переводами Акилы, Симмаха и Феодотиона. Ориген собрал и систематизировал несколько списков Евангелий из различных христианских центров Средиземноморья. Одним из таких списков был составленный им сборник под названием «Гомологумена», в который вошли четыре Евангелия, Деяния Апостолов, 13 Посланий Апостола Павла, Первое Послание Иоанна, Первое Послание Петра и Откровение Иоанна. Эти книги были приняты в качестве канона Священного Писания всеми церквами Средиземноморского бассейна.

Библия для Оригена является высшим интеллектуальным авторитетом, неистощимым источником метафизики, теологии, этики, философии и научных знаний. Она представляет собой для него удивительное многогранное целое, вдохновенное Богом. Помимо непосредственного конкретного смысла, она содержит в себе «тайную весть», открытую тем, кто владеет ключом к ней. Ориген утверждал, что Библия содержит в себе три уровня смысла: телесный, или исторический, душевный, или моральный и, наконец, духовный, или аллегорический. Защищая аллегорический метод Библейских комментариев, Ориген считал, что буквальное истолкование Библии в некоторых случаях может быть абсурдным или даже безнравственным. Кроме того, сохранились работы Оригена, посвященные таким проблемам, как воскресение, молитва, мученичество, а также беседы и проповеди. Известны также его «Послание к Африкану», комментарии к апокрифической, т.е. не вошедшей в Священное Писание, истории Сусанны и старцев, а также апологетический трактат против Цельса в восьми книгах, в котором христианский философ спорит с философом эллинским.

Около 230 года Ориген издал первое систематическое изложение христианской философии -«О началах» (Пερίάρχών), дошедшее до нас в отрывках и в латинской переработке Руфина (IV век), работа, в которой проявился его мощный дар систематизатора. Ориген рассматривает в ней Первопринципы Бытия (principum, initium, causa omnium), или Самоначало. Говоря о Логосе как о выразителе Божественных энергий, или, по словам Плотина, «энергии от сущности», Ориген закладывает основы имманентного учения о Слове. Сын - это энергия всей Божией Мощи, и Бог сотворил мир через Сына: «Слово и Мудрость рождены из невидимого и нетелесного Отца.» Ориген говорит об одной сущности и трех ипостасях: Отце, Сыне и Святом Духе. В этом капитальном труде Ориген закладывает основы христианского богословия.

Следуя логике платонизма, Ориген строит следующую систему рассуждений: хотя все существующее предполагает некое Начало, должно существовать также и Безначальное Начало, дающее начало всему. Это Безначальное Начало объемлет, содержит и проницает все, созданное им, при этом превышая все, созданное им. Это Начало является Богом, превышающим пространство и время и пребывающим в своей «безначальной и вечной жизни», в вечном сегодня, в котором нет ни вчера, ни завтра.

В духе религиозной и философской мысли своего времени Ориген пишет о посреднике между Богом и всем созданным Им. Таким посредником между Богом-Творцом и Творением является Логос-Слово, который «есть сама Премудрость, само Слово, сама действительно существующая жизнь, сама святость». Важнейший момент в учении Оригена - это рождение Сына-Логоса от Отца. Сын совечен Отцу, он вечно рождается от Отца, ибо, по словам Оригена, «Отец никогда, ни в один момент своего бытия, не мог бы существовать, не рождая Премудрости».

По словам Л.П. Карсавина, Ориген не «выводит» Бога и не «доказывает» Его. «Он восходит к Безначальному Началу от бытия относительного или «оначаленного»... Поэтому он отчетливо сознает неприменимость к Богу всех человеческих понятий и слов и вслед за новопифагорейцами, Филоном, гностиками и Климентом Александрийским утверждает непостижимость Божества. Как гностики, он называет Бога Бездной и Мраком. И тем не менее он исповедует Бога как сознающий Себя Ум, т.е. как Бога личного .» Но так как самосознание предполагает конечность сознаваемого, Ориген признает Бога ограниченным.

Логос-Слово является неоскверненным зеркалом Отчей энергии. Он рожден раньше Первоархангелов и Ангелов, он - Начало после Начала Безначального. По Оригену, Логос обитал в первом человеке Адаме, и он же является Иисусом Христом, новым Адамом. Если Бог-Отец сотворил, а Бог-Сын образовал и изукрасил мир, то Дух Святой, согласно Оригену, действует через Сына и завершает его дело: освящает святых, одухотворяет пророков, объединяет и создает церковь. Отец, Сын и Святой Дух являются самостоятельными и отличающимися друг от друга «личностями», ипостасями, составляя при этом единую Троицу. Однако в самой Троице Ориген вводит соподчинение, ставя Отца выше Сына и Св. Духа. Ориген называет Сына «средней природой» и даже «созданием», трактуя Отца как абсолютную, единую, неразличимую мощь или потенцию, а Сына как актуальность, или осуществленность этой потенции, как иное, чем Отец, хотя и одно с Ним. Он пишет: «Бог всячески единое и простое; Спаситель же наш ради многого становится многим». Он есть первая ступень перехода от единого ко множественному.

«Вопрос о взаимоотношении ипостасей внутри Троицы крайне важный; его лучше всего проследить на отношениях между Отцом и Сыном, - пишет протестантский богослов Дж. Н. Д. Келли. - Ориген часто представляет эти отношения как моральное единство: Их воли практически совпадают .» В то же самое время идеи Оригена далеки от завершенности и последовательности. Ориген и ополчается против тех, кто говорит о рождении Сына «из сущности Отца», и одновременно спорит с теми, кто утверждает, что Сын «сотворен Отцом из несущего, т.е. вне сущности Отца». «Мы убеждены в существовании трех ипостасей: Отца, Сына и Святого Духа», - заявляет Ориген, однако учение его о Святом Духе также остается неразработанным. Называя Святой Дух самостоятельной ипостасью, Ориген пишет об изведении Духа Отцом через Сына и ставит его ниже Сына. Дух представляет Собой переход к полноте идей, созданной через Сына.

Много споров в богословии вызвали отразившие неоплатонические влияния идеи Оригена о сотворенных Богом бесчисленных духах, отпавших от Бога и погрузившихся в «темницу духа, материю». Причиной отпадения была свобода, которой Бог наделил созданных им чистых духов. Пресыщенные блаженством, духи употребили во зло эту свободу и отпали от Бога, одни в большей, другие в меньшей степени.

Первым следствием падения духов было их остывание и превращение их в души. Душа - первый шаг к материализации, к воплощению духа. Вторым следствием падения было их неравенство: одни из них сохранили больше внутреннего огня, а другие меньше. Отсюда различия в мудрости и нравственных совершенствах. Следствием внутренних неравенств явились и неравенства внешние. Для воплощения духов Бог создал материю, которая по своим качествам приспособлена к свободе духов. После долгого пути и при помощи осуществляемой Сыном «Божественной педагогики» эти духи снова вернутся к Богу. Так всеобщее падение приведет к всеобщему восстановлению: весь мир придет к Христу, и Христос передаст власть Отцу, тогда материя исчезнет и «будет Бог все во всем».

Учение Оригена о Троице и о единосущности также породило множество споров и противоречивых толкований. В то время как одни богословы вслед за Оригеном подчеркивали единосущность Сына Отцу, другие, также следуя Оригену, настаивали на идее их субординации и отличии. К первым принадлежал Феогност, бывший во второй половине третьего века главой катехитической школы в Александрии, который учил, что усия Сына происходит от усии Отца подобно тому, как это происходит с сиянием, исходящим от источника света, или с потоком, текущим из источника. Как в случаях с сиянием и потоком, которые не тождественны и не иные по сравнению со своими причинами, так и Сын не тождественен Отцу и не отличен от Него.

Известным сторонником субординациализма был последователь Оригена александрийский епископ Дионисий. В пылу борьбы с модализмом Савеллия, он резко отделял Сына от Отца, отрицая Его совечность Отцу и называя Сына тварью, которая относится к творцу так как вино к виноделу, а корабль к кораблестроителю. Известно, что в четвертом веке св. Афанасий пытался оправдать епископа Дионисия, а Василий Великий отмечал, что борьба с Савеллием увела его к другой крайности.

Субординациализм Дионисия Александрийского (248-265 гг.) вызвал резкую отповедь со стороны епископа Дионисия Римского (259-268 гг.), который, будучи возмущен его оригенистской концепцией троичности, в свою очередь, развивал монархианистические идеи, напоминающие Новациана, отделяющие Сына от Отца и ставящие Отца выше Сына.

В IV веке христианской эры Каппадокийские отцы Василий Великий, Григорий Нисский и Григорий Назианзин разработали учение о единосущей Троице, в котором Отец, Сын и Святой Дух признаны разночинными и единосущными, тождественными во всем, кроме своих ипостасей - свободных «личностей внутри Божественного единства». Каппадокийские отцы основывают свое учение на богословском опыте прошлого, и, в первую очередь, на александрийском богословии Оригена. Они развивают, дополняют, уточняют идеи Оригена, толкуя Отца как «причину творения», Сына - как «причину зиждительную» и Святого Духа - как «причину усовершающую», приходя к трем имманентным свойствам, которыми только и отличаются три ипостаси: к «нерожденности» Отца, «рождению» Сына и «исхождению» Духа. Как пишет Л.П. Карсавин, дальше человеческий ум идти не способен, «ибо не человеку судить о «неизглаголемой и неизъяснимой природе», «никаким именем не объемлемой ».

Трактат Оригена «Против Цельса» («Κατά Kέλσον») является одним из наиболее ярких произведений христианской апологетической литературы III столетия. Это - наиболее полная и совершенная из древнецерковных апологий. Книга написана в опровержение той критики христианства, с которой выступил ученый Цельс, широко образованный писатель конца II века в своем не сохранившемся до наших дней трактате «Λόγος άληθής» - «Истинное слово».

Как работа Иринея против гностиков донесла до нас много ценных сведений о них, так работа Оригена является научно добросовестным компендиумом фактов, свидетельствующих о борьбе уходящего язычества с еще непризнанным, но уже набирающим силу христианством. Если зарождение и первоначальное оформление христианства происходило в контексте Ветхозаветного общества, то, начиная с середины II века, уже можно говорить о параллельном существовании и непосредственном взаимодействии языческого и христианского космосов. Так мы видим, что в лице Цельса христианство стало объектом внимания и критики со стороны римской философии. В апологии Оригена произошло столкновение александрийского христианства с синкретизмом угасающей римской культуры, представленной Цельсом. Это был спор христианства с античной ученостью и многознанием. В апологии даются в остром столкновении два полярных мировоззрения, две традиции и культуры, но, помимо этого, объектом дискуссии и разнонаправленного анализа стал второй оппонент христианства - иудаизм, от имени и под флагом которого Цельс также вел наступление на христианство, акцентируя не преемственность, а враждебность двух этих религий.

Историческая критика разбила немало копий, выясняя личность противника Оригена Цельса и определяя его исходную философскую платформу. Озаглавив свою книгу «Против Цельса», Ориген, тем не менее, не очень конкретно представлял своего оппонента, который, как пишет Ориген в предисловии, к тому времени «давно уже и умер». Ведь работа Оригена писалась три четверти века спустя после выхода в свет цельсовского «Истинного слова». Ориген адресуется к двум Цельсам, известным ему: к Цельсу, эпикурейскому философу времен императора Нерона (70-е гг.), и к другому Цельсу, тоже эпикурейскому философу времен императора Адриана (117-148 гг.) (1, VIII). Кроме того, Ориген упоминает еще об одном известном в то время Цельсе, авторе «многочисленных сочинений против магии» (1, LXVIII). Возможно, здесь он имел ввиду философа и друга известного эпикурейского писателя II века Лукиана Самосатского, которому последний посвятил свое сочинение Pseudomantis, где и представил этого Цельса как человека всяческих эпикурейских достоинств: как мудрого, сбалансированного, любящего истину, заслужившего известность своим опровержением магии.

Определенные хронологические совпадения дали основания большинству исследователей отождествлять двух упомянутых Цельсов: Цельса, автора «Истинного слова» - оппонента Оригена, и Цельса, друга и единомышленника известного римского писателя времен Марка Аврелия Лукиана Самосатского. Время написания «Истинного слова» относят к царствованию императора Марка Аврелия (161-180 гг.), когда усилились гонения на христиан, а именно, к 177-178 гг. - ведь в эти годы, согласно Евсевию (V, 5), происходили гонения против Лионской церкви.

«Тогда, как и следовало, вера умножилась, - пишет в «Церковной истории» Евсевий Панфил, - наше учение можно было свободно проповедовать всем; Оригену было уже за шестьдесят, у него накопился огромный опыт... В это время он составил в восьми книгах возражения эпикурейцу Цельсу, написавшему против нас сочинение под заглавием «Слово истины... ». Однако несмотря на определенную оценку Цельса как эпикурейца, трудно сказать был ли Цельс на самом деле эпикурейцем или платонистом в буквальном смысле этого слова. Скорее всего, он был философом эклектического мировоззрения, т.е. того мировоззрения, которое было характерно для греко-римской интеллигенции конца второго и начала третьего веков. Философский эклектизм Цельса позволил Оригену выставлять своего противника как одновременно эпикурейца и платониста, а иногда и стоика.

На основании сочинения Оригена можно заключить, что Цельс был хорошо знаком с христианским вероучением и часто даже по первоисточникам. Критика Цельса направлена в первую очередь против Евангелий, Деяний Апостольских, Посланий ап. Павла, а также Откровения Иоанна Богослова. Хорошо знал он и первоначальную историю христиан, и положение современной ему церкви. Таким образом, в лице Цельса христианство встретило одного из самых серьезных своих критиков из среды язычников.

Нужно отметить, что сочинение Цельса, написанное в 178 году, долгое время не встречало со стороны христианских писателей отповеди и только в лице Оригена спустя чуть ли не три четверти века нашло себе достойного критика. Нужно отдавать себе отчет, что сочинение Цельса не могло иметь слишком большого значения в глазах христиан той эпохи. Что же касается нехристианских читателей, то беспринципная эклектичность собственных цельсовских воззрений и философическая абстрактность приемов его критики вряд ли могли вызвать среди них сочувственный отклик. В своем предисловии Ориген пишет по этому поводу: «Сочинение же Цельса, мне кажется, совсем не заключает в себя обольщения, даже и того пустого, которое присуще некоторым из основателей философских школ, потративших на это (дело) все же далеко не дюжиный ум.» Ориген долго откладывал написание опровержения Цельса и взялся за него только уступая настойчивым просьбам своего друга Амвросия.

Создание трактата «Против Цельса» относится к последним годам жизни Оригена, когда тот, разойдясь с александрийским епископом Димитрием, оставил Александрию и поселился в Кесарии палестинской. В самом трактате Ориген делает важные указания на причины написания этой работы. Он пишет, что в пору работы над ней «страх перед внешними гонениями давно уже прекратился», тем не менее, он замечает тревожные признаки грядущих бедствий: «те, которые всяким способом стараются навлечь подозрение на нашу веру, желают видеть причину столь сильного смятения наших дней в очень большом количестве верующих и в том обстоятельстве, что верующие не преследуются более властями, как это было раньше.» Положение, описываемое Оригеном, более всего подходит к периоду царствования императора Филиппа Аравитянина (244-249 гг.), когда христиане наслаждались покоем в преддверии гонений императора Декия (249-251 гг.). Таким образом, просьба друга и мецената Оригена Амвросия написать отповедь Цельсу была делом совести христианина, болевшего душой за христианскую церковь. Ориген, вначале неохотно принявший предложение друга, вскоре увлекся поставленной перед ним задачей, увидев какого опасного противника имеет христианство в лице Цельса.

В своем опровержении Цельса Ориген следует за планом его сочинения и связывает свои опровержения с отдельными частями сочинения своего противника, отказываясь от собственного плана. Обращаясь к Амвросию, инициировавшему написание книги, Ориген пишет: «...апология, составление которой ты от меня требуешь, только ослабляет ту апологию, которая заключается в деяниях (христиан), она только затемняет величие Иисуса, очевидное для всех, имеющих непритупленные чувства. Впрочем, дабы ты не подумал, что я отказываюсь от исполнения твоего поручения, я постараюсь на каждое из положений Цельса представить, по мере возможностей, подходящий, по моему мнению, ответ, хотя слова (Цельса), собственно, никого из верующих не могут привести в смущение.»

Вслед за Предисловием, в котором Ориген обсуждает цельсовские возражения общего и принципиального характера, Ориген рассматривает и опровергает возражения Цельса против христианского учения, выдвигаемые им как с точки зрения иудаизма, так и с точки зрения язычества. Ориген должен был вести защиту христианства по этим двум линиям - в соответствии с двумя линиями нападок на идеи христианства со стороны Цельса. Таким образом, как мы видим, апология Оригена совмещала в себе одновременно борьбу с язычеством и иудаизмом и представляла собой компендиум христианской апологетики II-III веков.

В Книге Первой своей апологии Ориген отвечает на всевозможные возражения Цельса против христианства и христиан, носящие общий характер, в частности, что христианство - это закрытая тайная секта, или тайные общества, «запрещенные законами», утверждения, звучавшие особенно неубедительно во время расширяющегося влияния христианства в античном обществе.

Ориген показывает и несостоятельность утверждений Цельса о противопоставлении веры и разума у христиан, а также о том, что учение христиан варварское, основанное на неразумной вере (дескать, христиане объявляют «греховной мудрость житейскую и похвальным безумие») и не несущее ничего нового. Он снимает обвинение в чародействе и волшебстве, будто бы применяемыми христианами для убеждения своих сторонников и заодно затрагивает сложный вопрос об отношении между христианством и иудаизмом, возражая на утверждение Цельса, что христианство не имеет права на самостоятельное существование.

Далее Цельс вкладывает свои слова в уста придуманного им иудея и от имени последнего доказывает, что Иисус не есть ожидаемый Мессия, ибо Он рожден не от Бога, не признан Богом, не имеет свидетельств в пользу своего Божества, наконец, по телу он создан не как Бог, что «Иисус приблизил к Себе каких-то десять или одиннадцать отпетых людей - мытарей и лодочников очень дурной нравственности, и вместе с ними скитался там и сям, снискивая себе пропитание путем постыдного и настойчивого попрошайничества» и т.п.

Ответы Оригена, которые строятся на прекрасном знании как еврейского писания, так и эллинской культуры, не только обстоятельны и основательно продуманы, но проникнуты светлой и глубокой убежденностью и одухотворенностью. Пункт за пунктом Ориген рассматривает каждое возражение Цельса против христианства и опровергает его. Однако, в первую очередь Ориген демонстрирует, что его оппонент - человек, «который обещал представить в своей речи убедительные доказательства, а между тем сам думает отделаться одними только злословиями и укоризнами», который ведет себя не «как свойственно философу, пользующемуся разумными доказательствами, а как свойственно человеку, не получившему ни воспитания, ни образования, - человеку, который дозволяет себе увлечься внушениями страсти».

В Книге Второй продолжается полемика с теми возражениями, «которые в речи выведенного им (Цельсом) иудея касаются... верующих в Бога через Христа» При этом, по словам Оригена, Цельс «кажется незнакомым с теми приемами, какими должны пользоваться выведенные им лица в своих речах» (2, I). «Иудей» Цельса обвиняет обращенных в христианство иудеев в отпадении от веры отцов, ибо, по Цельсу, Иисус не есть Мессия, рассказы его учеников не заслуживают доверия, предсказания пророков не относятся к Иисусу Христу, Иисус не смог доказать, что он Мессия, и учение Иисуса и его предсказания неосновательны и легко опровержимы. Этот комплекс возражений Цельса дает Оригену возможность всесторонне рассмотреть вопрос о взаимоотношении между иудаизмом и христианством и раскрыть, с одной стороны, мудрость и глубочайший смысл Ветхого Завета и, с другой стороны, исполнение обетовании иудаизма в Иисусе Христе.

Третью книгу Ориген посвятил «обсуждению и опровержению тех положений, которые выставляются Цельсом от его собственного лица». Теперь решив, что «нет ничего достойного внимания в совопросничестве иудеев и христиан» (3, I), Цельс обратился к расколам и разделениям, возникшим в среде самих христиан, видя в них доказательство ложности христианского учения. Возражая ему, Ориген замечает: «Вообще где только появляется к жизни что-нибудь общеполезное и деятельное, там всегда образуются различные партии» (3, XII), показывая, что из разногласий, возникших на основании определенного учения, вовсе не вытекает его неистинность.

Ориген возражает и против цельсовской критики церковной организации как не основанной ни на каком разумном основании. Возражая Цельсу, он заявляет: «Наша организация покоится действительно на разумном основании или даже не просто на разумном основании, но на силе Божественной...» (3, XIV). Далее в этой книге Ориген в споре с оппонентом христианского учения раскрывает и защищает понятие веры у христиан и отстаивает идею Божественности Иисуса Христа, опровергая обвинения христиан в невежестве, безумии и злонамеренности.

В Четвертой книге своей апологии Ориген возражает Цельсу, который спорит с идеей воплощения Бога и утверждает, что все иудео-христианское богословие должно быть признано ложным, ибо снисхождение Бога привело бы только к «ухудшению» Божественного начала в результате соприкосновения с материей; такое учение, утверждает Цельс, свидетельствует о большом высокомерии и невежестве христиан и евреев. Далее Ориген подробно опровергает заявления Цельса, что Бог не мог создать ничего смертного и тленного, что Бог создавал этот мир не исключительно для человека, что ангелы, о которых учат христиане, суть на самом деле те же демоны и т.п. Важно, что возражая своему оппоненту, не способному проникнуть во внутреннюю логику христианского учения, Ориген ставит перед собой задачу не только искоренять и разрушать ошибки критика и хулителя христианства Цельса, но и находить «слова, при помощи которых мы могли бы созидать дело Христово и насаждать в сердцах духовный закон и те пророческие изречения, которые относятся к нему».

В Пятой книге Ориген разбирает утверждение Цельса о том, что ни евреи, ни христиане не заслуживают предпочтения из-за их богопочитания. Евреи, хотя и живут по закону своих отцов, имеют, по мнению философа-эпикурейца все же неудовлетворительное богопочитание, а христиане, отказавшись от веры отцов, создали полное противоречий учение о Божестве и об ангелах и отпали от всех народов, включая и иудейский.

В Шестой книге Ориген разбирает возражения Цельса против отдельных пунктов христианского учения, якобы заимствованных из учений греческих философов, таких как Гераклит, Сократ и, особенно, Платон или из мифологии: дескать, христианское учение о противнике Божием (Сатане и Антихристе) заимствовано из египетских мифов о Тифоне, Горе и Озирисе, а заслуживший к тому времени всеобщее уважение и восхищение христианский стоицизм также, дескать, заимствован из платоновского «Критона».

В Седьмой книге Ориген рассматривает обвинения христиан в том, что они отпадают от языческой религии и утверждение Цельса о могуществе и превосходстве языческих богов в предсказаниях, исцелениях, в общественной и частной жизни.

Наконец, в Восьмой книге Ориген опровергает взгляды Цельса на необходимость почитания демонов. Он рассматривает предложения Цельса о строгом наказании христиан за отказ почитать императора, а также о возможности частичного привлечения образованных христиан к участию в государственной деятельности.

Работа Оригена «Против Цельса» представляет собой последовательно развиваемое опровержение доводов противника, развиваемых последним с позиций эклектического интеллектуализма своей эпохи. Это мировоззрение, синкретическое по существу, вобрало в себя целый спектр несогласованных позиций и точек отсчета, по отношению к которым Цельс выступает в качестве некоего объединяющего центра. Цельс появляется в своей книге в разных ролях: то он - эпикуреец, то платонист, то эклектик цицероновского толка, то иудей, то морализирующий арбитр истины и нравственности, то строгий обвинитель и разоблачитель злоумышленников и исказителей истины. Он то вещает от имени высшей культуры, осуждающей невежество и варварство, то выступает как беспристрастный исследователь нового общественного - культурного феномена, пытаясь найти ему место (разумеется, в смягченном, стерилизованном варианте) в системе современных ему понятий и общественной жизни. Такой характер противника позволил Оригену создать апологию, в которой отразилась во всей широте апологетическая деятельность древней церкви не только по содержанию, но и по методу. Переводчик Оригена на русский язык Л. Писарев отмечает, что в свою апологетику Ориген привнес и специфические черты своего богословского метода, отражавшего общие тенденции александрийского богословия.

В противовес Цельсу, который рассматривал христианство как явление, не удовлетворяющее требованиям разума и основанное исключительно на слепой вере, Ориген в соответствии с основной тенденцией александрийской теологической школы стремится обосновать и развить тезис о христианстве как о знании, которое глубиной своих идей способно удовлетворить самым высоким и широким потребностям религиозной жизни. Таким образом, апология Оригена имеет особую ценность в истории христианской литературы как опыт построения научной защиты христианства на основаниях александрийской учености.

В течение долгого времени работа Оригена Против Цельса заслуженно пользовалась всеобщим вниманием христианских богословов, которые черпали в ней богатый апологетический материал для борьбы церкви с внешними врагами. Следы углубленного изучения этой работы мы находим у таких христианских писателей, как Григорий Богослов, Василий Великий, Евсевий Кесарийский, Иоанн Златоуст, Иероним Стридонский и др.

Интересна история влияния Оригена на религиозную мысль России. Ориген был любимым писателем русского религиозного философа XVIII века Г. Сковороды. На оригеновские принципы любви и раздора, выраженные соответственно в церковной и мирской историях, ссылался один из основателей славянофильства А.С. Хомяков. Вл. Соловьев увлекался идеями Оригена, усвоил и применял во многих своих работах аллегорический метод последнего. Интересную книгу об Оригене написал один из создателей церковно-исторической школы В.В. Болотов, проанализировав в ней учение Оригена о Троице. Об Оригене писали такие русские богословы как Д.А. Лебедев, В. Лосский, Л.П. Карсавин, Г. Флоровский и другие. Интересно отметить, что в 70-х годах прошлого столетия Оригеном увлекался русский писатель Н.С. Лесков, хлопотавший о переводе и издании на русском языке книги Оригена «О началах».

Сочинение Оригена Против Целься выдержало множество изданий как отдельно, так и в связи с другими его сочинениями. Первоначально оно долгое время печаталось в переводе на латинский язык, а затем уже и на современные европейские языки. Настоящий перевод с греческого на русский язык четырех книг оригеновской апологии был сделан Л. Писаревым в 1912 г. по изданию P. Koetschau и весьма близок к подлиннику. Текст перевода печатается по новой орфографии и синтаксису, в некоторых случаях архаическая лексика переводчика бережно модернизирована. Цитаты даются по Синодальному переводу Библии.

Аркадий Ровнер

В 553 году в Константинополе святым Юстинианом Великим, императором Византии, был созван собор, который Церковь признала как Пятый Вселенский. Он осудил Феодора Мопсуэстийского, отдельные творения блж. Феодорита Киррского и Ивы Эдесского, а также Оригена, Дидима и Евагрия Понтийского.

Церковный историк Евагрий Схоластик (†594) пишет, что в то время в Палестине возникла большая смута из-за монахов-оригенистов, которым покровительствовал епископ Феодор Аскида, приближенный к императору. Патриарх Иерусалимский Евстохий предпринял меры к тому, чтобы сподвигнуть императора к новому, более масштабному осуждению оригенизма, чем то, которое было за десять лет до того по инициативе св. Юстиниана на поместном Константинопольском соборе. Чтобы отвлечь внимание от оригенизма, Феодор Аскида стал говорить о необходимости осуждения Феодора Мопсуэстийского и про-несторианских писаний Феодорита и Ивы. В результате, как замечает Евагрий Схоластик, «так все устроил ко благу Всесвятой Бог, чтобы [на созванном соборе] нечистое было изглажено и там и здесь» , то есть, последовало осуждение и «трех глав» с одной стороны, и Оригена с другой.

Церковный историк пишет, что сначала было осуждение «трех глав», а «потом, когда монахи - Евлогий, Конон, Киприан и Панкратий подали [императору] письменное донесение против учения Оригена… и против последователей его нечестия и заблуждения, Юстиниан спросил у отцов Собора и об этом, предоставив им копию с того донесения и свое послание к [папе] Вигилию о том же предмете. Из всего этого можно было уразуметь, что чистоту апостольских догматов Ориген старался наполнить эллинскими и манихейскими плевелами. Посему, вслед за восклицаниями в укоризну Оригену и его вымыслам, на Соборе составлен был Юстиниану доклад, которого иные места изложены так: “избегли мы, избегли этого; ибо не признали гласа чуждых, но такого человека (Оригена), как татя и разбойника, связавши крепко узами анафемы, извергли вне священной ограды”. Потом немного ниже: “Силу наших деяний вы узнаете из чтения их”. К этому присовокупили они и все главы, которые обыкновенно защищаемы были почитателями Оригенова учения, и из которых явствовало, в чем они соглашались [с православными], и в чем разногласили и многообразно заблуждались… С великим тщанием избрали они и выставили на вид много и других богохульств Дидима, Евагрия и Феодора» .

О том, что Пятый Вселенский Собор осудил Оригена, свидетельствуют и отцы Шестого собора: «Наш святой и вселенский Собор, отвергнув заблуждение нечестия от прежних времен доселе, и неуклонно следуя по прямому пути святых и славных отцов, во всем благочестиво присоединился к голосу пяти святых и вселенских соборов, именно - собора 318-ти святых отцов, собиравшихся в Никее против неистового Ария… [далее - перечисление других соборов - д. Г.М. ] …кроме того, последнего из них, пятого святого Собора, собранного здесь против Феодора Мопсуетского, Оригена, Дидима и Евагрия» . Также и в определении VII Вселенского собора, при перечислении решений предыдущих соборов, сказано: «С тем вместе анафематствуем бредни Оригена, Евагрия и Дидима, как сделал это пятый [вселенский] Собор, бывший в Константинополе» .

В церковной историографии утвердилось мнение об осуждении Оригена как об основном решении собора, даже более значимом, чем осуждение «трех глав». Прп. Феофан Исповедник в своей «Хронографии» пишет: «В этом году был святой и вселенский пятый Собор против Оригена суемудренного и Дидима невидящего и Евагрия и их еллино-мудренной болтовни, а равно и против безглавых глав» . Примечательно, что Оригена он ставит на первое место, а отцы VII Вселенского собора, как видно из приведенной выше цитаты, даже вовсе не упоминают о «трех главах», и представляют осуждение Оригена и его последователей как главное дело V Вселенского собора.

Стоит также обратить внимание, что на четырнадцатом заседании VI Вселенского Собора было подробное разбирательство относительно некоторых документов, относящихся к деяниям Пятого Вселенского собора, и установлено, что они впоследствии были сознательно искажены монофелитами. Отцы собора указали примеры таких искажений, провозгласили анафему «всем вообще подделывателям деяний Святого и Вселенского Пятого Собора» и повелели исправить книги, приведя их к первоначальному виду .

Сохранившийся текст деяний собора касается только осуждения «трех глав», и в нем нигде не разбирается учение Оригена. Сам он упоминается дважды. Первый раз, на пятом заседании, при рассмотрении вопроса о возможности осуждения еретиков посмертно, было отмечено: «если кто обратится к временам святой памяти Феофила или прежде, найдет, что Ориген анафематствован после смерти: это же ныне над ним сделала и ваша святость и Вигилий, благочестивейший папа древнего Рима» . Отцы Вселенского Собора упоминают здесь как общепризнанное осуждение Оригена Александрийским собором 400 г., а также в Константинополе и Риме в 543 г. Второй раз Ориген упоминается по имени в 11-м анафематизме восьмого заседания: «Если кто не анафематствует Ария, Евномия, Македония, Аполлинария, Нестория, Евтихия и Оригена с их нечестивыми писаниями… и всех мудрствующих подобно вышеупомянутым еретикам… - таковой да будет анафема» .

В конце XVII века Питером Ламбеком в Вене была найдена рукопись с текстом пятнадцати анафематизмов, озаглавленным «Каноны святых 165 отцов святого пятого [Вселенского] Собора». В нем содержится осуждение по пунктам вероучения оригенистов, но нет упоминания имен Оригена, Дидима и Евагрия. И в этом тексте нет также слов, которые цитирует Евагрий Схоластик из соборных постановлений.

Не секрет, что в новое время на Западе относительно осуждения на Пятом Вселенском Соборе возникли споры, причем некоторые инициаторы этих споров и не скрывали своих симпатий к Оригену . Можно выделить три группы таких авторов:

Первая точка зрения в настоящее время уже не пользуется популярностью. Как замечает один современный исследователь: «Всякий, кто хоть немного изучал религию или философию, знает, по крайней мере, две вещи об Оригене: он оскопил себя, и он был осужден Церковью как еретик. На сегодняшний день если еще остаются какие-то сомнения о первом, то о втором - никаких. Император Юстиниан созвал собор в Константинополе в 553 г., на котором Ориген был посмертно провозглашен еретиком» . Как замечает прот. Валентин Асмус, «прежде преобладало мнение, что Ориген был осужден на поместном К-польском Соборе 543 г., а V Вселенский Собор им не занимался, и главы против Оригена были механически присоединены к Деяниям Собора 553 г. В настоящее время считается, что Собор непосредственно исследовал оригенизм» .

Вкратце перечислим основные аргументы, которые предлагались в пользу упомянутой точки зрения, и контраргументы к ним . Те, кто пытался доказать, что Ориген вообще не был осужден на V Вселенском Соборе, а имя его в список еретиков 11-го анафематизма было интерполировано позднее, говорили, что:

1) Поставление Оригена на последнее место в этом списке нарушает хронологический порядок, и что по содержанию своего учения он выбивается из этого ряда «христологических еретиков».

Однако некорректно навязывать «кабинетные» схемы перечисления ересиархов отцам собора, которые следовали уже устоявшейся традиции добавлять имена новоосужденных еретиков к тем, которые были осуждены прежде ;

2) В этом анафематизме упомянуты только те еретики, которые были осуждены на предыдущих вселенских соборах.

Но, во-первых, не только Ориген, но еще двое из этого списка еретиков - Аполлинарий и Македоний - никогда прежде поименно не осуждались Вселенскими Соборами, а во-вторых, внесение имени Оригена требовалось для преодоления смуты в Палестине. Учитывая это обстоятельство, а также личное участие в полемике с оригенизмом императора, созвавшего Собор, появление имени Оригена в списке осужденных еретиков совсем неудивительно;

3) Епископ Феодор Аскида не допустил бы осуждения Оригена.

Однако он уже допустил это, когда подписал предложенное императором осуждение Оригена десятью годами ранее. Как свидетельствует современник событий, оригенисты Феодор Аскида и Дометиан Галатийский смогли войти в круг помощником императора-антиоригениста именно потому, что «скрывали свою ересь» ;

4) Анафематизм совпадает с цитатой из послания св. Юстиниана, в которой, однако, имени Оригена нет.

Но это никак не исключает возможности того, что при составлении нового текста отцы собора или даже сам император предложили добавить имя еще одного ересиарха.

5) Папа Вигилий в послании, признающем V Вселенский собор, не упоминал Оригена.

Но, как замечает Кастеллано, причиной скорее всего было то, что для Запада, в отличие от Востока, более чувствительным вопросом было осуждение «трех глав», тогда как давно уже не составлял предмет споров. Учения Оригена были осуждены соборно в Риме в 400-м и в 494-м годах, и тот же папа Вигилий уже признал письменно решения антиоригенистского Константинопольского собора 543 г., инициированного во многом его легатом Пелагием . Осуждению же «трех глав» противились на Западе многие, и в ряде областей по этой причине произошли расколы из-за того, что папа Вигилий подписал решения собора. Целое столетие ушло на то, чтобы преодолеть это разделение. Следует добавить также, что в древнем списке латинского перевода деяний V Вселенского собора, вероятно, выполненного для самого папы Вигилия, имя Оригена в списке осужденных собором еретиков присутствует.

Следует упомянуть еще два серьезных возражения против идеи о том, что Ориген вовсе не был осужден на этом Соборе. Ей противоречит, во-первых, то обстоятельство, что монахи-оригенисты порвали общение с палестинскими епископами именно после того, как те признали постановления V Вселенского собора: «Когда богохранимый наш император прислал в Иерусалим деяния сего Собора и все палестинские епископы соглашались на оные, и письменно и устно утверждали оные (кроме Александра Авильского, который за сие и лишен епископства), тогда монахи Новой Лавры отделились от вселенского общения» . Осуждение «трех глав» не могло бы вызвать такой реакции, поскольку было инициировано во многом друзьями и покровителями оригенистов.

Во-вторых, приняв эту идею, невозможно объяснить многочисленные и уверенные исторические свидетельства об осуждении Оригена на V Вселенском соборе. А среди них есть и свидетельства современников Собора. Помимо Евагрия Схоластика к ним относится прп. Кирилл Скифопольский (†560) - очевидец оригенистской смуты, который пишет, что император Юстиниан «мужественно восстал против ересей Несториевой и Оригеновой. Искоренил и предал оные проклятию изданными о сем указаниями, собранным теперь в Константинополе святым Пятым Вселенским Собором». И в другом месте: «Когда Пятый святой Вселенский Собор составился в Константинополе, то Ориген и Феодор Мопсуестский преданы всеобщему и вселенскому проклятию; также предано проклятию и то, что Евагрием и Дидимом говорено было о предсуществовании и восстановлении (апокатастасисе) всех вещей» .

Поскольку в сохранившихся деяниях собора нет разбора учения Оригена, многие современные исследователи, вслед за Дикампом , полагают, что обсуждение оригенизма произошло на предварительном заседании собора, до его официального открытия.

Основываясь на этом предположении, некоторые решаются утверждать, что Ориген все-таки был осужден не вселенским собором, но неким частным, «локальным». Такое мнение высказывает и Карташев: «все-таки строго формально осужден был Ориген не Вселенским Собором» .

Мнение это, мягко говоря, экстравагантное. Если бы осуждению Оригена в 553 г. не придавали изначально статуса вселенского соборного решения, то вовсе не было бы смысла поднимать этот вопрос, поскольку на уровне поместного собора оригенизм уже был осужден за десять лет до того в Константинополе, и еще ранее - в Риме и Александрии, о чем отцы собора упоминают в деяниях, а непосредственно перед 553 годом - поместным собором в Антиохии .

Но самое главное: осуждение Оригена повторяют VI и VII Вселенские Соборы, деяния которых утверждают, что осуждение это состоялось на V Соборе. Как можно, зная это, утверждать, что Ориген не был осужден Вселенским Собором - загадка.

Стоит напомнить, что, согласно Евагрию Схоластику, осуждение Оригена, Дидима и Евагрия состоялось не до, а после сессий, посвященных «трем главам». Из старых западных исследователей такой точки зрения придерживались Норис и Баллерини .

Как бы то ни было, не приходится сомневаться в том, что обсуждение и осуждение оригенизма осуществлено в тот же год, в том же месте и тем же составом лиц, какой был признан Церковью как V Вселенский Собор.

Многие ученые полагают, что собором были приняты те самые 15 анафематизмов, найденные в единственном экземпляре в Венской библиотеке. Карташев пишет: «Эти 15 анафематизмов действительно (только в расширенном виде) повторяют прежние 10 [анафематизмов Юстиниана]» . На самом деле 10 анафематизмов св. Юстиниана и 15 анафематизмов различаются довольно сильно. Гийом доказал, что большинство отличий связаны с тем, что первый текст разбирает, в основном, «О началах» Оригена, а второй в большей степени уделяет внимание «Гностическим главам» Евагрия Понтийского .

Стоит особо отметить одно отличие. У святого Юстиниана прямо осуждается учение о конечности адских мук: «Кто говорит или думает, что наказание демонов и нечестивых людей - временное и что после некоторого времени оно будет иметь конец, или что будет восстановление («апокатастасис») демонов и нечестивых людей, - анафема» (9-й анафематизм). А в тексте, найденном в Вене, написано иначе: «Если кто говорит, что соединяются с Богом Словом так неизменно небесные силы и все человеки, и диавол, и духи лукавства, как сам ум, называемый у них Христос, во образе Божием сущий и истощивший, как говорят, себя, и что будет конец царствия Христова: да будет анафема» (12-й анафематизм).

Это отличие иногда пытаются использовать те, кто заявляет, будто 15 анафематизмов вовсе не осуждают учения о том, что все спасутся. В действительности, конечно, имплицитное осуждение этого учения в 12-м анафематизме содержится, поскольку соединение всех с Богом Словом предполагает прекращение адских мук и, соответственно, их конечность. Но здесь все же нет такой точности и определенности, как в тексте св. Юстиниана.

Однако неясен статус самих 15 анафематизмов. Действительно ли это тот документ, который приняли отцы V Вселенского собора? Многие исследователи сомневаются в этом . Кастеллано также выражал сомнение в том, что эти анафематизмы были приняты V Вселенским Собором и в качестве аргумента указывал отсутствие упоминаний или цитирований этого текста в других источниках .

Действительно, те 15 анафематизмов, которые были найдены в Венской библиотеке, представляют собой текст, который, кажется, никому в Византии не был известен. И это при том, что сам статус решения Вселенского Собора предполагает, что его содержание будет широко известно, а не ограничено одной случайно найденной рукописью. Евагрий Схоластик видел постановления V Вселенского собора об Оригене, приводит из него выдержки, - и ни одна из них не содержится в документе из Венской библиотеки.

Более того. Содержание антиоригенистских постановлений V Вселенского Собора пересказывается многими древними авторами и находится в официальных церковных постановлениях. Оно никогда не было «тайной за семью печатями». В деяниях VI Вселенского собора содержится письмо свт. Софрония Иерусалимского к патриарху Сергию с исповеданием веры. В этом письме святитель пишет: «Принимаю еще и другой, после этих состоявшийся, Пятый святой и Вселенский Собор… и все определения его… Он уничтожает и исторгает в погибель прежде всего безумного Оригена и все его напыщенные бредни, а также и вымыслы, полные нечестием всякого рода; вместе с ним и учение Евагрия и Дидима и все языческие и чудовищные и совершенно баснословные пустословия» . Чуть ранее свт. Софроний излагает, в чем именно состояли эти «бредни и вымыслы». При этом он прямо говорит, что основывается на том, что содержится в соборных «анафемах, направленных против еретиков, и в их определениях». Свт. Софроний довольно подробно излагает перечень заблуждений Оригена и его последователей. Причем, что интересно, у него содержится тот пункт с осуждением оригенистов-«исохристов», который цитирует Евагрий Схоластик как пятый пункт постановления Собора - учение о том, что при воскресении праведные христиане станут равны Христу.

Вот что пишет святой Софроний Иерусалимский (†638): «Не будем предполагать, что души существовали прежде тел, и не будем думать, будто они до появления этого видимого мира жили… жизнью бестелесной и бесплотной и вечной на небе… как желал этого заблуждавшийся Ориген и сообщники и единомышленники его, Дидим и Евагрий… Они не только это проповедуют ошибочно, увлекаясь языческими учениями и оскверняя высокое происхождение христианское, но даже безумно отвергают воскресение этих тел, которыми мы ныне облечены… и многое другое говорят противно апостольскому и отеческому преданию: отвергают насаждение рая, не хотят [допустить], что Адам был создан во плоти, порицают образование из него Евы, отрицают голос змия, не допускают, чтобы таким образом Богом установлено было стройное распределение небесных тел, а фантазируют, будто оно произошло вследствие первоначального осуждения и превращения [согрешивших умов]. Они безбожно и вместе баснословно бредят, будто бы в единичности умов произошло неразумное… хотят, чтобы был конец наказанию, допускают совершенное повреждение всего чувственного, говорят о восстановлении всех разумных существ: ангелов, людей, демонов, и опять сливают разные свойства их в мифическую единичность. [Говорят], что [по воскресении] Христос ничем не отличается от нас… и тысячи [нелепостей] извлекают эти несчастные из дьявольского и нечестивого сокровища своего сердца… и умерщвляют души людей, ради которых Христос благоволил умереть… Мы же… будучи свободны от всех бессвязных пустословий их, и идя по стопам отцов своих, говорим и об окончании настоящего мира, и веруем, что после этой жизни будет вечно продолжаться та другая жизнь, а также принимаем и нескончаемое наказание» .

А вот как свт. Фотий Константинопольский (†886) в послании «О семи Соборах» к князю Михаилу Болгарскому пересказывает решение V Вселенского Собора: «Святой и Вселенский Пятый Собор... также осудил и анафематствовал Оригена, Дидима, и Евагрия, древних мужей, больных неверием, пытавшихся привнести в Церковь Божию эллинскую мифологию. Они ложно учили о том, что души были прежде тел, и что одна душа во многие тела переодевается, - учение скверное и презренное, и поистине одних лишь их душ достойное. И проповедовали конец бесконечной муки, что есть призвание ко всякому греху и к погибели, и мечтали, что лукавым бесам снова даровано будет их первое достоинство, и восхождение в вышнюю славу, из которой они пали. Еще же говорили, что тела не воскреснут с душами, а как можно назвать воскресением восстание одних душ без тел, не знаю… И не убоялись, окаянные, что это не оправдание, а клевета на Праведного Судию, ибо хульно свидетельствуют, что тела, вместе с душами потрудившиеся в добродетели, будут лишены награды, а [тела], совместно [с душами] прегрешившие и провинившиеся, останутся ненаказаными… сих божественное собрание архиереев отсекло и отвергло… и таковы деяния Вселенского Пятого Собора о них» .

Наконец, изложение соборного решения имеется и в Номоканоне или Кормчей: «Пятый святой Вселенский Собор был в Константине граде, в лето 6047-е… Этот Святой Собор… анафематствовал и отверг злоумного Оригена и все его нечестивые писания. Также Евагрия и Дидима, живших в древности, и изложенные ими главы… как учеников и единомышленников Оригена, и увлекшихся эллинскими учениями: ибо они безумно говорили, что тела, которыми мы ныне обладаем, не воскреснут. И к тому же, заблуждаясь, говорили, что души предшествуют телам и прежде тел возникли. Учили о переселении душ из тела в тело, заимствовав это от эллинских сказаний. Говорили, что будет конец мучению, и что бесы снова в первоначальный свой чин возвратятся, и что Христос подобен нам будет, и ничем от нас не отличен. Клеветали на рай, говоря, что не создан Богом и не было его. И еще говорили, что не во плоти был создан Адам. И множество иных хулений писали, в которых были обличены, и многих из Церкви погубили» .

По-видимому, это изложение Номоканона кратко повторяет знаменитый византийский канонист Алексей Аристин (†1166): «Пятый Собор был при Юстиниане Великом в Константинополе против сумасбродного Оригена, также Евагрия и Дидима, которые возобновили эллинские басни и неразумно говорили, будто сами тела, коими мы облечены ныне, не воскреснут, - чувственный рай не был сотворен Богом и нет его, - Адам не был создан во плоти, - есть конец мучениям и восстановление демонов в прежнее состояние, и извели на свет множество других хулений» .

Для наглядности приведем таблицу, где кратко отмечены пункты осуждаемого учения в каждом из источников в порядке их следования.

Нетрудно заметить, что написанное святителем Фотием, равно как и Кормчая, излагают тот же текст, о котором писал свт. Софроний. Между тем, есть и отличия в порядке следования анафематизмов. В результате в Кормчей осуждение мнения «исохристов» оказывается как раз на пятом месте, как и свидетельствовал Евагрий Схоластик, а не на седьмом, как у свт. Софрония. Кроме того, пересказ Кормчей включает один пункт, о котором не упоминает свт. Софроний, но который есть в изложении свт. Фотия. Иными словами, все три текста независимо друг от друга пересказывают одно и то же антиоригенистское постановление, которое не совпадает ни с 15 анафематизмами, ни с 10 анафематизмами св. Юстинианна. Следует также обратить внимание на высокий авторитет этих текстов - один из них включен в деяния VI Вселенского Собора, другой представляет собой общепринятый и соборно утвержденный свод церковного права. Славянская Кормчая была составлена на основе Номоканона Константинопольской Церкви, переведенного на славянский святым равноап. Мефодием (†885), и Номоканона, переведенного свт. Саввой Сербским (†1237). На Владимирском соборе 1274 г. принята в качестве канонического источника Русской Церкви.

На основании сопоставления имеющихся свидетельств можно попытаться реконструировать пункты соборных анафематизмов:

1. Анафема тем, кто «говорит, что души предшествуют телам и прежде тел возникли» (К); «что души были прежде тел» (Ф); «что души существовали прежде тел, и... [что] будто они до появления этого видимого мира жили… жизнью бестелесной и бесплотной и вечной на небе» (С) .

2. Анафема тем, кто «безумно говорят, что тела, которыми мы ныне обладаем, не воскреснут» (К); «что тела не воскреснут с душами» (Ф), кто «безумно отвергает воскресение этих тел, которыми мы ныне облечены» (С).

3. Анафема тем, кто «учит о переселении душ из тела в тело, заимствовав это от эллинских сказаний» (К); «что одна душа во многие тела переодевается» (Ф).

4. Анафема тем, кто «говорит, что будет конец мучению, и что бесы снова в первоначальный свой чин возвратятся» (К); кто «проповедует конец бесконечной муки... и что лукавым бесам снова даровано будет их первое достоинство, и восхождение в вышнюю славу, из которой они пали» (Ф); тем, которые «хотят, чтобы был конец наказанию, допускают совершенное повреждение всего чувственного, говорят о восстановлении всех разумных существ: ангелов, людей, демонов, и опять сливают разные свойства их в мифическую единичность» (С).

5. Анафема тем, кто говорит, «что Христос подобен нам будет, и ничем от нас не отличен» (К); «что [по воскресении] Христос ничем не отличается от нас» (С).

6. Анафема тем, кто «клевещет на рай, говоря, что не создан Богом и не было его. И что не во плоти был создан Адам» (К); тем, которые «отвергают насаждение рая, не хотят [допустить], что Адам был создан во плоти, порицают образование из него Евы, отрицают голос змия, не допускают, чтобы таким образом Богом установлено было стройное распределение небесных тел, а фантазируют, будто оно произошло вследствие первоначального осуждения и превращения [согрешивших умов]» (С).

Это то, что с древнейших времен сохраняется Преданием Церкви как постановление V Вселенского собора об Оригене, Дидиме и Евагрии. И, глядя на него, нетрудно заметить несостоятельность второй из упомянутых нами точек зрения - о том, что, хотя Ориген и был осужден, но будто бы не было на Соборе осуждения учения о конечности адских мук. Церковное предание однозначно свидетельствует о том, что осуждено было именно это учение, причем со временем это стало указываться как едва ли не главное решение собора.

Например, свт. Димитрий Ростовский пишет: «Пятый Вселенский Собор был в городе Константинополе, в 553 году, в царствование Юстиниана Великого… Этот святой Собор довершил и подтвердил деяния святого Собора Халкидонского, проклял ереси, распространившиеся в его время, а именно - древние баснословные учения славного учителя пресвитера Оригена, Евагрия и Дидима, которые неразумно учили, что будет конец мукам, ибо Господь, говорили они, “щедр и многомилостив, не до конца прогневается ” (Пс. 102:8-9), забывая в то же время слова евангельские: “Идут сии во муку вечную, праведницы же в живот вечный ” (Мф. 25:46)»

То же самое мы увидим, обратившись к традиционной иконографии Вселенских Соборов. Так, например, на фресках церкви Рождества Христова в Вифлееме читаем: «Пятый святой собор 164 епископов состоялся против Несториевых учеников и против Оригена. Ориген учил, что наказание имеет конец. Юстиниан Великий его осудил. Святой собор подтвердил решения предыдущих соборов: Матерь Божия есть Богородица, осудил Нестория, его учеников и Оригена, который утверждал, что мука имеет конец». А вот надпись в церкви Рождества Христова в Арбанаси (Болгария): «Пятый Вселенский Собор состоялся в Константинополе под руководством Юстиниана Великого, против Оригена, который утверждал, что [геенская] мука имеет конец»

Стоит теперь рассмотреть третью точку зрения, согласно которой V Вселенский собор осудил не вообще учение о конечности адских мук и спасении всех, а только версию Оригена. Сторонники этой точки зрения в качестве аргумента указывают на то, что при осуждении апокатастасиса не было упомянуто имя свт. Григория Нисского. И из этого делают вывод, что есть «плохой апокатастасис» Оригена, осужденный соборно, и есть «хороший апокатастасис» свт. Григория Нисского, который осужден не был и, соответственно, вполне приемлем. Такое мнение высказывал из числа западных авторов, например, Жан Даниэлу , а из православных - митр. Макарий (Оксиюк) , митр. Каллист (Уэр) , А.И. Осипов и другие.

Идея эта не нова. В древности также были прецеденты, когда сторонники учения о конечности адских мук апеллировали к авторитету свт. Григория Нисского.

Так, например, в VI веке один монах спросил прп. Варсонофия Великого: «Увлекся я книгами Оригена, Дидима и гностическими сочинениями Евагрия и учеников его. Они говорят, что души человеческие были созданы не вместе с телами, но прежде них были простыми умами... будущее мучение должно иметь конец, и люди, и ангелы, и демоны возвратятся снова в первое свое состояние, то есть будут простыми умами, и это они называют восстановлением. Душа моя впала в двоедушие и сетует, сомневаясь, истинно ли сие, или нет; и потому прошу тебя, владыко, научи меня истине».

На это прп. Варсонофий ответил: «Это терние, выросшее на земле, проклятой Владыкою Богом. Они - совершенная ложь, совершенная тьма, совершенная прелесть, решительное отчуждение от Бога. Бегай их, брат, чтобы учение их не утвердилось в твоем сердце. Они... совершенно погубляют людей, внимающих им... Касательно же вéдения о будущем - не заблуждайся: что здесь посеешь, то там и пожнешь (см. Гал. 6:7). По исходе отсюда никому нельзя уже преуспеть... Брат, здесь делание - там воздаяние, здесь подвиг - там венцы. Брат, если ты хочешь спастись, не вдавайся в это учение, ибо свидетельствую тебе пред Богом, что ты впал в ров диавольский и в крайнюю погибель. Итак, отступи от сего и последуй Святым Отцам».

Тогда монах задал этот же вопрос другому старцу - прп. Иоанну Пророку и получил следующий ответ: «Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская (Иак. 3, 15). Это учение диавольское. Это учение ведет в муку вечную тех, которые внимают ему. Кто занимается сим учением, тот делается еретиком. Верующий ему отвратился от истины. Согласующийся с сим чужд пути Божия… Скорее оставь эти мнения, брат, чтобы не обжечь тебе сердца своего огнем диавольским».

Получив эти ответы, монах уже вместе с другими братиями снова спрашивает прп. Варсонофия, указывая, как и некоторые современные авторы, на свт. Григория Нисского: «Об апокатастасисе ясно говорит тот же святой Григорий Нисский, только не о таком, какой они разумеют, что будто бы по окончании мучения человек будет восстановлен в первобытное свое состояние, то есть будет чистый ум; но говорит, что мучение будет смягчено и окончится». Как видим, монах подчеркивает, что у свт. Григория другая версия учения о конечности адских мук, чем у Оригена, Дидима и Евагрия. Но прп. Варсонофий, отвечая, говорит вовсе не о том, что версия свт. Григория Нисского, в отличие от оригеновской, допустима, а говорит, что свт. Григорий ошибся в этом вопросе и объясняет, почему такое случается:

«Послушайте, что Бог открыл мне за три дня до того, как вы написали мне свой вопрос... Не думайте, чтобы люди, хотя и святые, могли совершенно постигнуть все глубины Божии... Святые, сделавшись учителями... превзошли своих учителей и, получив утверждение свыше, изложили новое учение, но вместе с тем сохранили и то, что приняли от прежних учителей своих, то есть учение неправое. Преуспев впоследствии и сделавшись учителями духовными, они не помолились Богу, чтобы Он открыл им относительно первых их учителей: Духом ли Святым внушено было то, что они им преподали, но, почитая их премудрыми и разумными, не исследовали их слов; и, таким образом, мнения учителей их перемешались с их собственным учением... Итак, когда слышишь, что кто-либо из них говорит о себе, что он от Духа Святого слышанное поведает, то сие несомненно, и мы должны тому верить. Если же святой муж и говорит о вышеупомянутых мнениях, то не найдешь, чтобы он подтверждал слова свои, как бы имел утверждение свыше, но они проистекли из учения прежних его учителей, и он, доверяя знанию и премудрости их, не вопрошал Бога, истинно ли сие»

Примечательно, что прп. Варсонофий прямо пишет об этом ответе как об откровении Божием ему, а не как о собственном размышлении.

Необходимо обратить внимание также на слова свт. Марка Эфесского (†1444) о свт. Григории Нисском: «Учитель этот видится явно соглашающимся с догматами оригениан и вводящим конец мучениям… однако это было тогда, когда это учение было предметом спора и не было окончательно осуждено и отвергнуто противоположным мнением, вынесенным на Пятом Вселенском Соборе; так что нет ничего удивительного, что и сам, будучи человеком, он погрешил в точности [истины]… Но Пятым Вселенским Собором такое мнение [о конечности мучения] признано из всех учений наиболее бесчеловечным, и, как причиняющее вред Церкви и как ослабляющее старательных, предано анафеме. Итак, эти изречения, если и действительно сказаны чудным Григорием,… вводят конечное очищение и конечное восстановление всех; но они никоим образом не убедительны для нас, взирающих на общее суждение Церкви» .

Св. Марк Эфесский прямо пишет, что учение свт. Григория Нисского о конечности адских мук подпадает под анафемы V Вселенского собора, а не является каким-то допустимым исключением из-за того, что сам Григорий среди святых. В этом же месте свт. Марк приводит в пример и других древних святых, которые допускали ошибочные мнения. И это вполне уместно.

Процитируем слова свт. Василия Великого о свт. Дионисии Александрийском: «Не все хвалю у Дионисия, иное же и вовсе отметаю, потому что, сколько мне известно, он почти первый снабдил людей семенами этого нечестия, которое столько наделало ныне шуму; говорю об учении аномеев. И причиной сему полагаю не лукавое его намерение, а сильное желание оспорить Савеллия… чрезмерным своим ревнованием, сам того не примечая, вовлечен он в противоположное зло... утверждает не только инаковость Ипостаси, но и разность Сущности, постепенность могущества, различие славы, а от сего произошло, что одно зло обменял он на другое и сам уклоняется от правого учения» .

Как и свт. Григорий Нисский, свт. Дионисий Александрийский также среди святых и никогда не был осужден соборно. Неужели же можно на основании этого говорить, что на I и II Вселенских соборах было осуждено не вообще учение о том, что Сын не единосущен Отцу, а только та версия этого учения, которую предложил Арий, а поскольку свт. Дионисий Александрийский не был осужден «ни одним Вселенским Собором», то, значит, допустимо говорить, что Сын не единосущен Отцу? Учение о предсуществовании душ излагал также Немесий Эмесский, но он тоже не был упомянут на V Вселенском соборе, неужели это означает, что «версия Немесия» не осуждена и приемлема, так что христианин, невзирая на соборную анафему, может учить о предсуществовании душ? Трудно найти ересь, которую нельзя было бы оправдать подобной странной логикой - что, мол, лжеучение лишь тогда полностью осуждено, когда Вселенский Собор поименно осудит всех сторонников данного лжеучения.

Но отцы Вселенских Соборов никогда не ставили себе целью поразить анафемой имена и сочинения всех без исключения авторов, излагавших то или иное ложное мнение. Осуждалось, прежде всего, само ложное учение. Поименной анафеме подвергали лишь ересиархов, вождей ереси, в редких случаях - отдельные, наиболее пререкаемые творения, как было с блж. Феодоритом. Причина, почему не были осуждены свт. Дионисий Александрийский и свт. Григорий Нисский, не в том, что в их устах лжеучения становились истиной, а в том, что, в отличие от ересиархов, ими двигало не горделивое желание подменить истину ложью и ввести новое учение в Церковь. Они впали в ошибку «не от лукавого намерения», а или от излишней доверчивости своим учителям, или от чрезмерной ревности в борьбе с противоположным заблуждением.

Священное Предание Церкви не оставляет места для спекуляций на имени свт. Григория Нисского. Не раз и не два святые отцы упоминали его заблуждение, и никто из них не сказал, что это допустимая версия учения о конечности адских мук. Приведем слова свт. Фотия Константинопольского: «То, что у святого Григория, епископа Нисского, сказано об апокатастасисе, Церковью не принимается» Кирилл Скифопольский, прп. Житие прп. Саввы Освященного, гл. 90.

Кирилл Скифопольский, прп. Житие прп. Саввы, гл. 74, 90.

Danielou J . Origen. London, 1955. P. 289.

Макарий (Оксиюк) , митр. Эсхатология св. Григория Нисского. М., 1999. С. 570, 649.

Каллист (Уэр) , еп. Понимание спасения в православной традиции // Страницы. № 3, 1996. С. 34..

Осипов А.И . Из времени в вечность: посмертная жизнь души. М., 2011. C. 117, 156-157.

Преподобных отцов Варсануфия Великого и Иоанна Руководство к духовной жизни в ответах на вопрошения учеников. М., 2001. С. 386-388.

Амвросий (Погодин) , архим. Святой Марк Эфесский и Флорентийская уния. М., 1994. С. 68-69.

Василий Великий , святитель. Письмо 9, к Максиму Философу.

Photius . Bibliotheque. Ed. R. Henry. Vol. IV. Paris, 1965. P. 291a.

(~185–~254)

Детские и юношеские годы

Ориген родился в благочестивой христианской семье, предположительно в 185 или 186 году, в Египте, в Александрии. Отец Оригена, грамматик Леонид, умер за веру в гонение Севера, когда сыну не было ещё и семнадцати лет.

Ориген с детства выделялся успехами в обучении и высокой самодисциплиной. Сказывались и прирожденные дарования, и хорошее родительское воспитание. Наряду с общеобразовательными дисциплинами, особо внимательно он изучал Священное Писание, запоминая отдельные места наизусть. При этом Ориген не довольствовался поверхностным восприятием текста, а стремился постичь глубину содержания, задавая отцу не по-детски серьёзные вопросы, чем ставил его в затруднительное положение. Бывало, что Леонид указывал сыну, чтобы тот довольствовался простым, очевидным смыслом, между тем, в глубине сердца, конечно же, радовался его любознательности и благодарил Бога.

С юных лет Ориген посещал занятия в Александрийском Катехизическом училище, прославленное трудами Пантена и Климента.

После того, как во время гонения на Церковь отца заключили под стражу, Ориген воспылал ещё большею ревностью о Господе. Мать, зная насколько сильно сын пренебрегает опасностью, не раз умоляла его пожалеть её материнское чувство. Случалось, что она прятала от него одежду, стремясь удержать при себе. Движимый пламенным душевным порывом, Ориген писал отцу, убеждая его не отрекаться от своих мыслей из-за боязни за семью.

После того как Леонид принял мученическую смерть, имущество семьи конфисковали, оставив её без средств к существованию. В этот период Ориген нашёл приют у одной сочувствовавшей ему знатной женщины. Всё бы хорошо, но эта женщина проявляла внимание к еретикам. Ориген чуждался проводимых в её доме молитвенных собраний и через какое-то время покинул его.

По смерти отца Ориген продолжал повышать свой образовательный уровень. А вскоре он стал преподавать грамматические науки в частном порядке. Этим он зарабатывал средства на поддержание осиротевшей семьи.

Деятельность Оригена как христианского учителя

Когда, в результате гонения, Александрийская Катехизическая школа лишилась руководителя, многие, движимые желанием постижения истин христианского вероучения, стали обращаться за помощью к Оригену.

Известность молодого учителя росла с каждым днём. Кроме его образованности, этому способствовало и его поведение: он, не страшась угроз идолопоклонников, словно бросая им вызов, регулярно посещал узников-христиан, присутствовал при оглашении приговоров, мужественно сопровождал их до мест осуществления казней. Язычники не раз пытались организовывать нападения на собрания, организуемые вокруг Оригена, и он вынужден был менять места таких встреч.

Епископ Александрийский Димитрий, оценив по достоинству ревность и способности молодого учителя, официально призвал его и предложил должность главы Катехизической школы в Александрии.

Ориген предложение принял. Он продал накопленные им с большим трудом книги. Человек, приобретший их, стал платить ему ежедневно по четыре овола, что составляло в то время плату обыкновенного поденщика. Строгая аскетическая жизнь позволяла ему довольствоваться столь незначительной суммой.

Согласно преданию, Ориген подверг себя добровольному оскоплению. Считается, что он решился на этот непростой шаг буквально восприняв слова Искупителя о скопцах . Между тем есть основания полагать, что он это сделал и с целью отвести от себя возможные подозрения в недозволительных отношениях с женщинами, которые входили в круг его учеников.

Приблизительно около 211-212 года Ориген, движимый добрым стремлением увидеть «древнейшую Церковь», отправился в Рим, а по возвращении из этого путешествия вновь предался учительству.

В какой-то момент, ввиду большого количества оглашаемых, он вынужден был взять себе помощника. Выбор пал на Иракла, брата Плутарха, принявшего смерть за Христа. С тех пор Иракл преподавал новоначальным первичные знания, а сам Ориген занимался с более подготовленной аудиторией.

Со временем известность Оригена стала привлекать к нему и философов, и даже еретиков, желавших узнать его мнение по тому или иному вопросу.

Около 212 или 213 года Промысл Божий свёл Оригена с Амвросием. До их знакомства был адептом одной из гностических сект. Ориген сумел найти нужные слова и обратить его к Свету и Истине. Вскоре между ними завязалось партнёрство. По взаимной договорённости организовал запись речей Оригена и взял на себя материальные издержки. При этом он получил право распоряжаться составленными рукописями. Помимо скорописцев держал переписчиков, тиражировавших тексты для распространения.

Около 214 года Ориген, с благословения епископа Димитрия, предпринял путешествие в Аравию, куда его пригласил тамошний префект. В Аравии он находился относительно недолго.

Деятельность Оригена в Палестине

После того как в Александрии вспыхнуло народное волнение, которое было подавлено властью, город подвергся разграблению воинами, а затем из него были изгнаны пришельцы. , будучи Антиохийцем и вынужденно покинув Александрию, переселился в Кесарию Палестинскую. В этот период в Кесарию перебрался и Ориген.

Здесь он наладил отношения с духовенством, в том числе с Кесарийским епископом Феоктистом. Ввиду уважения и доверия, Оригену, как к христианскому учителю, предоставили возможность публично проповедовать в Церкви. Узнав об этом епископ Александрийский Димитрий вознегодовал. В своем послании тамошнему церковному руководству он настаивал, что, мирянину негоже проповедовать в присутствии архиереев. В ответном послании епископы возразили и напомнили Димитрию, что даже апостолы привлекали для проповеди способных (на это) людей из народа.

Вскоре епископ Димитрий, нуждаясь в Оригене как в учителе, послал за ним людей и потребовал немедленного возвращения. Ориген, повинуясь воле архиерея, вернулся в Александрию.

Через несколько лет (вероятно, около 230 года) Ориген был направлен епископом Димитрием в Грецию, с поручением по церковным делам. В этот период произошло ещё одно событие, вызвавшее в Димитрии негодование.

То ли по старой памяти, то ли в связи с какими-то другими причинами Ориген проложил свой маршрут через Палестину и задержался там. Епископы Александр и Феоктист оказали ему теплый, радушный приём. Более того, памятуя о прошлых недоразумениях, связанных с проповедничеством Оригена (как мирянина), его посвятили во священника.

Епископ Димитрий, изначально изумлявшийся решению Оригена подвергнуть себя оскоплению, и словно не видевший в этом ничего противоречащего благочестию, вдруг заговорил об этом как о каноническом препятствии к священству.

Есть основания полагать, что Димитрий испытывал к Оригену банальную зависть. В 231 году он инициировал созыв Собора. На Соборе присутствовали египетские епископы и Александрийские священники. Определение, вынесенное ими в отношении Оригена, было достаточно жестким: от учительства отстранить, проживание в Александрии запретить. Очередной Собор, созванный через несколько месяцев, объявил посвящение Оригена в пресвитера незаконным.

Последующее время Ориген жил и трудился в Палестине под покровительством друзей. После смерти Димитрия Александрийскую кафедру занял Иракл, и Ориген рассчитывал было на изменение отношения к нему, но его ожидания не сбылись.

Образованная Оригеном в Кесарии Богословская школа вскоре стала одним из центров просвещения. Слава Оригена достигала даже и до императорского двора. Мать императора Александра, Маммея, приглашала его к себе, желая слушать его речь.

Последний период жизни Оригена был насыщен проповедничеством и литературной деятельностью.

Во время очередного гонения против Церкви, развернутое в правления Декия, Ориген был схвачен и заточен в темницу. Ему пришлось испытать за Христа унижения и пытки. На его шею была надета цепь, а ноги, в течении многих дней, находились растянутыми на специальном орудии. Кроме всего, Оригену угрожали сожжением. Он выдержал и даже получил свободу, однако последствия от мучений были настолько болезненными, что он умер. Произошло это в 253 или 254 году.

Научная и писательская деятельность

Несмотря на прижизненное уважение, аскетическую жизнь, исповедничество, Ориген не был причислен к сонму святых отцов Церкви. Это связано с его отступлением от чистоты вероучения по ряду существенно важных вопросов, касающихся учения о Пресвятой Троице, творении мира, Лице Господа Иисуса Христа, будущей участи грешников. Между тем, он признан одним из выдающихся и наиболее плодотворных церковных писателей.

В числе приоритетных направлений научно-богословского творчества Оригена было исследование Священного Писания. В этой связи Ориген даже выучил еврейский язык. Плодом его многолетних изысканий стало фундаментальное произведение «Экзаплы» (Гекзаплы), содержащее свод библейских текстов, представленных как на еврейском языке, так и в различных переводах. К сожалению, до наших дней этот труд так и не дошёл.

Из разъяснений на Книги Писания дошли отдельные фрагменты сочинений: ,